— Докажи, тут ничего не написано, чей он!

— Прекратите немедленно! — одёрнула нас Алла Дмитриевна. — Питерский, вы везде и со всеми устраиваете балаган! Скоро будете сидеть в коридоре, один!

— Ну она у меня отнимает мой учебник, а я виноват?

— Я видела прекрасно, что учебник принесла Романова, — сказала Алла. — Верните немедленно его Катерине. И завтра я вас в класс без учебника, подписанного вашим именем, не впущу! Ясно?

— Ясно! — рыкнул он в ответ.

— Вам, Роман, должно быть стыдно за ваше поведение. Вы, Питерский, остаетесь сегодня мыть полы после уроков в этом классе! Он будет открытым для вас.

— Да бли-и-н… — протянул Рома.

— И без ругательств, пожалуйста! А теперь тишина и продолжаем урок!

***

Урок шёл своим чередом, пока нас не прервал дежурный.

— Извините, Алла Дмитриевна, но мне нужно уточнить, на сколько человек накрывать обед.

— Да-да, конечно, — кивнула Алла, откладывая в сторону маркер, которым до этого писала на магнитной доске. — Сейчас скажу…

Она раскрыла ежедневник на нужной странице.

— Семнадцать персон, — ответила она.

— А бесплатно питающихся?

— Одна. Романова Катерина.

— Понял. Записал. Спасибо.

Дежурный ушёл, и урок возобновился. Питерский так и косился на меня.

— Что? — спросила я шёпотом. А то не дай бог ещё оставит Алла мыть полы с ним!

— Ешь казённые харчи, — хмыкнул он. — Которые оплатили наши родители.

— И что? — ощетинилась я.

— Не стыдно?

— Не ваши родители оплатили, а государство. И я это место заработала, в отличие от тебя, которого твой папочка силком сюда пинает и платит за твоё образование.

— Смелая стала? — сузил он глаза.

На самом деле то, что я отличаюсь от других и питаюсь в школе на бесплатной основе — больное место для меня и очередной повод насмешек. Будто бы я виновата, что у меня родителей нет, в отличие от этих богатеньких детей. Я не выбирала себе жизнь и судьбу. Рома это понимает, потому и колет в больное место, лишь бы потешить себя.

— Бесплатница, — шепнул он мне.

Я снова ничего не ответила ему. Зачем он меня цепляет и провоцирует? Наверное, ждёт, что меня накажут и я помою полы за нас обоих. Я не доставлю ему такого удовольствия! Буду молчать до конца урока как рыба.

— Почти как бесприданница.

Я отвернулась к окну, словно бы Романа тут не было вовсе и я ничего не слышала.

Слава богу, сдвоенный урок алгебры не бесконечный, а на других занятиях нас с Питерским вместе не сажали. Только расслабиться у меня всё равно не выходило — он явно за мной наблюдал.

Чего он хочет от меня, не понимаю? Было намного спокойнее, когда он обращал внимания меньше, но в этом году он словно решил превратить мою жизнь в ад. И у него получается…

Даже обед, который в гимназии всегда подавали как в ресторане, да и столовая выглядела соответствующе, казался мне безвкусным, и я уныло ковыряла вилкой салат из капусты.

— Можно к тебе присесть? — спросил Дима, держа в руках поднос.

Я подняла глаза на него, вынырнув на время из своих мыслей. Ещё вчера мы поссорились, но сегодня, встретив меня у школьного крыльца, Попов сделал вид, что ничего вчера не случилось.

— Присаживайся, — пожала я плечами.

Чаще всего я сидела одна, по понятным причинам — в этой гимназии у меня нет друзей.

Дима сел напротив и уставился на меня. Меня это заставляло испытывать дискомфорт, и я снова подняла глаза на него.

— Кать, — смущённо улыбнулся он мне.

— Что?

— Прости меня за вчерашнее. Я не должен был так говорить с тобой… Ты ведь мне ничем не обязана и ничего не обещала.

— Ладно, — кивнула я. Главное, что он сам понял свою ошибку. — Проехали.