8. Глава 8

Тимофей

Сон прерывает назойливый звонок телефона. С неохотой разлепляю глаза и сажусь на кровати. Тру лицо руками в бестолковой попытке проснуться и даже уже падаю обратно на кровать, когда телефон замолкает. Но эта тварь снова начинает трезвонить и пробуждает во мне желание убивать. И первой жертвой станет звонящий.

Не открывая глаз, нащупываю телефон.

— Слушаю.

— Тимофей Рашидович…

Да ну нахер! Опять соседушка злосчастный.

— Что опять там надо от меня? Плитку криво наклеили в туалете? — раздражаюсь, потому что уже достало слушать его нытье из-за ремонта, который я решил ему в подарок сделать после потопа.

— Извините, что беспокою в столь позднее время, но там снова какая-то тусовка.

— И че? Ментов вызывай, я тебе участковый, что ли?

— Они не берут трубку, — скулит этот слабак, а я окончательно просыпаюсь, и настроение у меня очень далеко от радужного.

— Ну поднимись да предъяви! — ору на него, а сам тянусь к джинсам.

— Дверь не открывают, не слышат, видимо. А у вас же есть ключи.

— А ещё у меня есть право спать в своей кровати, а не разгонять бухающую молодежь ради твоего спокойствия.

— Тогда я буду вынужден пожаловаться в нужные инстанции, и вас привлекут…

Бросаю трубку и стискиваю телефон в руке. Он издает хруст, и мне приходится расслабить хватку.

Вот что ей ровно-то на заднице не сидится? Или понравилось, как я воспитываю? Так я повторю, мне не сложно.

Губы расползаются в усмешке. Натягиваю джинсы и рубашку, беру ключи от машины и спускаюсь в гараж.

В тело проникает заряд бодрости при мысли об очередной перепалке с пигалицей.

Подъезжаю к дому, где обитает Кристина, и задираю голову посмотреть, что там вообще происходит. Во всех окнах свет, и даже стробоскоп или что-то очень похожее на него. Значит, не просто так меня дернул этот хрен.

Хотя как мужик мог бы и сам что-то решить, но нахера ж.

Достаю из бардачка комплект ключей и выхожу. После теплого салона ночная прохлада продирает до дрожи.

Осень. Самый ненавистный сезон. Дожди и слякоть в детстве заставляли сидеть дома, а не тусоваться с пацанами во дворе. Тогда, в детстве, мы как-то не делили друг друга на богатых и бедных. Сбегали в соседние дворы, где было намного веселее, чем за нашими высокими заборами. В золотых клетках.

Трясу головой. Некогда мне тут воспоминания мусолить, да и на кой черт я вообще туда лезу? Это прошлое, пусть в прошлом и будет, а мне здесь и сейчас отлично живется. Бабки, бабы, клубы. Ещё бы от мыслей о пигалице избавиться и продолжить трахать кого захочу, цены б мне не было.

Поправляю куртку и вхожу в подъезд. Лифт меня доставляет на нужный этаж, до меня доносится приглушенная музыка, и я мысленно отдаю дань проектировщикам этого дома за звукоизоляцию, потому что стоит открыть дверь, как меня чуть ли не сносит звуковой волной. Уши закладывает от басов.

В квартире полный хаос, в котором участвует толпа студентов таких же, как пигалица. На меня не обращают никакого внимания, все заняты весельем. И как вишенка на торте, какой-то хер с горы лапает пигалицу. Оттаскиваю самоубийцу от тела моей подопечной, а она и не замечает, продолжает жопой крутить. Прохожу к звуковой установке, по пути расталкивая нескольких пацанов, и вырубаю звук нахер. Аж голова трещать начала от громкости — как тут вообще можно было находиться и не свихнуться?!

— Эй!..

— Ну-ка верни музыку!..

— Мужик, ты чего?!..

Особо смелые пьяно выкрикивают ещё что-то, но я глазами нахожу пигалицу и впиваюсь в неё взглядом.

— Веселье закончено, расходимся по домам, детки. Родители уже заждались.