– Не сегодня, – резко перебиваю я, беру Павлу за плечо и веду к выходу.

– Но подождите… А как же укол, – медсестра кидается за нами по лестнице.

– Понятия не имею, – сухо бросаю я и оборачиваюсь. – Здесь твои услуги больше не нужны.

Мы едем в больницу. Сижу в дорогущей машине рядом с Марком, нервно теребя край своей толстовки. Я не доверяю. Не могу доверять. В его взгляде, холодном и безразличном, читается абсолютный контроль. Кажется, он привык держать всех и все в своих руках. И мне приходится подчиниться. Мама нуждается в помощи, а сама я с этим не справлюсь.

Мысли о маме не отпускают, сжимают сердце ледяной хваткой. Я не знаю, что будет дальше, но страх за нее переплетается с другим чувством. Странным и непонятным.

Марк. Его близость заставляет меня волноваться. В салоне пахнет приятным парфюмом. Легкий, свежий аромат с горьковатыми нотками окутывает меня словно облако. Украдкой вдыхаю его глубже. А краем глаза рассматриваю мужской профиль: строгие черты, напряженная линия челюсти. Он словно высечен из камня.

Мои глаза опускаются ниже. Руки на руле – сильные, с длинными пальцами, сжимающими кожаную поверхность. В каждой детали чувствуется контроль и уверенность. От Марка буквально веет превосходством и властью. Я ненавижу себя за то, что думаю об этом в такой момент, но ничего поделать не могу. Отворачиваюсь к окну и напряженно слежу за дорогой. Это хоть немного отвлекает.

Скоро подъезжаем к огромному зданию больницы. Стены кажутся слишком высокими, давящими. Меня передергивает от одного вида этих стерильных поверхностей, где все кричит о холодной бездушности. Внутри пахнет дезинфекцией и чем-то неприятно химическим. Мы входим, и Марка встречает женщина в белом халате. Она уверенно кивает ему, словно они давно знают друг друга.

– Это Эмма Эдуардовна, – поясняет он коротко. – Она будет заниматься твоей матерью. Эмма, это Павла.

– Очень приятно, – женщина мимолетно улыбается и скрывается в боксе.

Меня провожают к стойке медсестры, заставляют сдать документы и ждать в коридоре. Маму осматривают, берут анализы. Я стою у стеклянной стены, чувствуя, как меня разрывает на части. Все происходит слишком быстро, и у меня нет времени осознать, что дальше. Я в полнейшем раздрае.

Прикрываю глаза буквально на пару мгновений. Мне нужна передышка. А когда поворачиваюсь, то замечаю, как Марк разговаривает с Эммой. Рассматриваю их издалека. Красиво смотрятся рядом. Она статная, роскошная женщина с идеальной осанкой. Ее пальцы небрежно стряхивают невидимые пылинки с его пальто. Марк усмехается, наклоняется и что-то говорит ей на ухо. Эмма расплывается в провокационной улыбке, а меня передергивает.

Они о чем-то спокойно переговариваются. Но в ее жестах скользит что-то большее, чем просто профессиональный интерес. Она смотрит на него так, словно хочет показать, что они не чужие друг другу. Любовники? Мое горло сжимается от спазма. Я закатываю глаза и стискиваю зубы так сильно, что скулы начинают ныть. Почему меня это раздражает? Мне-то какое дело до его личной жизни?

– Фу, – выдыхаю тихо и разворачиваюсь к кулеру. Вода льется медленно, и я стараюсь сосредоточиться на этом звуке, чтобы немного успокоиться и привести мысли в порядок.

– Как давно она болеет? – раздается голос Марка у меня за спиной. – С чего началось?

Я вздрагиваю и едва не роняю стаканчик с водой.

– Не знаю точно, – отзываюсь сухо, пытаясь не выдать дрожь в голосе. – Сначала кашель, потом хуже. Колят что-то… Врач участковый назначил. Я не разбираюсь в этом.