В камере, в которую меня привезли, ничего не изменилось, отсутствовал только тот парень, но вместо него еще не успели никого подселить. Я устало опустился на свою кровать. 

- Тебя говорят уже на суд откатали? – услышал я голос мужчины, которого в прошлый раз посчитал старшим. 

- Да, осудили уже на два года, - проговорил обреченно, не обращая внимание на то, что откровенничаю с совершенно незнакомым мне человеком. 

- Срок уже накинули, - присвистнул он, - шустро с тобой. Чем быстрее сядешь, тем быстрее выйдешь, - усмехнулся он. 

- А то у нас тут так бывает, чалится человек под следствием полтора года, а ему всего год присудят, а по факту вместо года, два с половиной лямку тянуть приходится, - и он выдал из себя пародию на хриплый смех. 

- Судья, что-то про десять дней говорила. Что обжаловать можно? – поинтересовался я, как мне показалось, у сведущего человека. 

- Да можно. Если адвокат хороший, может чего и выгорит. Он бумагу подаст и жди повторного суда. Но ты особо-то не надейся. Тебя вон в первый же день в одиночку кинули не от большой любви. Насолил видать кому-то. 

- Ты что-то знаешь про этого парня? – спросил с надеждой. 

- Его дня за три до тебя к нам подселили. Обычный телефонный аферист. Но за него теперь ты ничего не пробьешь, его уж поди в больничке порешили. Ты фигура-то важная. Хвостов оставлять не станут … 

Дни тянулись бесконечно и в один из них, меня пришел проведать Макс. Общение происходило в будке, в которой нас разделяло стекло, а разговаривать возможность была только посредствам проводного телефона. 

- Привет. К тебе не прорваться. Кучу бумажек пришлось подписать и все связи поднять. Ну, как ты? – Макс улыбался, но вид у него был уставший и он, за напускным весельем, старательно пытался скрыть свою напряженность. 

- Отлично. Какие новости? – от моего вопроса улыбка Макса погасла и теперь пришла моя очередь напрягаться. 

- Тянуть не буду. Силиванов с Мамедовым против тебя спелись. И у того, и у другого в городе много нужных связей. Адвокат не успел подать апелляцию. Он в больницу попал … скорее всего, ему помогли и теперь тебя в ближайшее время на зону отправят. 

- Что? – я услышал треск в трубке телефона, но это фонила не связь, а трещала сама трубка, силясь выдержать мой захват. 

- А ты не мог этот момент проконтролировать как-то? – рычал я, пытаясь утихомирится, и не разнести здесь все к чертям собачьим. 

- Да ты знаешь, вообще, сколько мне всего контролировать приходится. Я к тебе-то еле вырвался, времени только на сон и остается, а ты знаешь, как я поспать люблю. Я не ты, мне отдых нужен, - гневно-обвинительная речь Макса, заставила меня остыть. 

- Ладно, извини. Но ты пойми, Макс, это два года! 

- Да я понимаю все, - опустил голову друг. 

Минута прошла в молчании. Я собирался с мыслями, принимая неизбежность. 

- Немцам в первую очередь сообщи. Пусть своего человека вместо меня ставят, сам ты не справишься. Пока меня не отправили, я накидаю план решения срочных вопросов. Кто-нибудь в курсе моего положения? Огласке дело мое предавалась. 

- Нет, в прессу не просочилось ничего. Я проверял. 

- Хорошо. Тогда матери не говори ничего. Мы с ней нечасто созваниваемся. Как будет возможность, я ей сам позвоню, а если тебе наберет, скажи я в Германии. 

- Понял. Сделаю. А Лиза? Ей говорить? 

Это слово обожгло меня по хлеще кипятка. 

- Нет. Даже если бы у нас все было хорошо, я не вправе требовать от нее ждать меня два года. 

- Тогда поглядывать за ней буду … 

- Нет, - перебил я друга. 

- Не хочу слышать подробности ее личной жизни, а ты не сможешь это скрыть, если будешь знать сам. Поэтому тема Лизы закрыта.