Но видя, как разглаживаются морщинки на лбу игуменьи и насупленные брови занимают привычное место, я включила заднюю скорость. Не надо мне прощения, неплохо бы получить хоть какое-то наказание, чтобы Анна себя виноватой почувствовала. Если она способна к этому.

– Однако, я всё же чувствую себя повинной, матушка-настоятельница. Прежде чем давать книгу Её Высочеству, я должна была спросить вашего позволения. Готова принять любую епитимью.

– Да и я не права, тётушка. Я не сказала сестре о том, что подобное чтение совсем не благопристойно, – вдруг присоединилась ко моему раскаянию Анна. – Говорила мне старшая фрейлина, что не следует читать такие романы девицам моего положения и возраста, но меня грех любопытства одолел. Готова разделить с сестрой Вереной любое наказание.

Бровки игуменьи опять поменяли своё положение, но теперь уже от удивления. При всём не вполне справедливом отношении к племяннице – старательно не замечая её леность, капризность, чрезмерное высокомерие и склонность к обжорству, – настоятельница понимала, что девушку в монастырь отправили не просто погостить у любящей тётушки, а в наказание с надеждой на хоть какое-то изменение к лучшему.

– Ну что ж, – смахнув со стола невидимую соринку, тихо сказала монахиня. – Коли вы сами решили что заслужили наказание, то вы его получите. Сегодня, после последнего удара колокола, отправляющего сестёр спать, отправитесь мыть пол в трапезной.

Я со вздохом поклонилась, принимая наказание. Всё же не удалось мне избежать кухонной каторги.

9. Глава 9

Её Высочество принцесса Анна сидела на корточках посреди трапезной около ведра и, держа двумя пальчиками половую тряпку за край, осторожно макала её в воду. Полностью погрузив ветошь в глубину ведра и дождавшись, когда она пропитается насквозь, девушка приподнимала её, наблюдая, как по грубой ткани вода сначала льётся весёлым потоком, потом стекает тихими тонкими ручейками, а истончившись, падает назад редкими каплями. Принцесса была столь увлечена процессом наблюдения, что не замечала вокруг себя ничего.

Даже того, что я в одиночку уже домывала пол трапезной.

– И всё же… – вдруг сказала Анна. – Как тётка смогла узнать о книге? Не видит же она сквозь стены.

Я только хмыкнула от подобной наивности, но подпитывать слабый росток народившейся дедукции не стала – пусть сама попробует догадаться.

– В библиотеке были мы вдвоём, и никто не мог знать, что ты дала мне этот злосчастный роман. Уверена, сама бы ты не стала о таком поступке настоятельнице докладывать. – Рука глубоко задумавшейся принцессы под тяжестью мокрой тряпки опустилась в холодную воду, и Анна вздрогнула. – Кто по доброй воле захочет наказание получать?

«Кто-кто… Я. Хотела вызвать в девчонке чувство вины, а получила начинающего Шерлока Холмса, недосып и усталость», – мысленно ответила я на прозвучавший вопрос, на который никто не ждал ответа. Была бы одна, плюнула бы на принципы и, воспользовавшись бытовой магией, отмыла древние каменные плиты за десять минут, но при свидетелях приходится всё делать собственными руками: смачивать пол специальным составом, растворяющим жир, скопившийся на полу, тереть покрытие жёсткой щёткой, собирать получившуюся жижу тряпкой и промывать всё начисто. Бр-р-р-р…

– В комнату ко мне никто не заходил, – продолжала рассуждать принцесса, плюхая тряпкой в ведре. И вдруг оторвалась от этого медитативного занятия и уставилась на меня, как я впервые на привидение княгини. – Марька! Ах ты зараза!

В пришедшем озареньи Анна попыталась вскочить, чтобы немедленно бежать вершить наказание, но чуть не рухнула на пол – сидела она на корточках достаточно долго, ноги от непривычной позы затекли, и сейчас девушка получала целый букет разнообразных неприятных ощущений.