Я оттягивала неизбежное, то ссылаясь на плохое самочувствие, то оправдывая себя тем, что от волнения снова может закружиться голова.

- Не делай этого, Полина. Сейчас ведь нервничать начнешь, а вдруг еще и в обморок упадешь от переживаний? Тебе это нужно? - шепчу в раздумьях, говоря сама с собой.

Я включила горячую воду, имитируя прием ванны, чтобы брат не беспокоил меня еще некоторое время.

Сейчас я очень жалела о том, что у меня не было той самой болтливой подружки, которая бы заставила меня сделать этот чертов тест, а потом - радостно или не совсем - утешала бы меня.

Мы с братом остались одни, когда мне было 14 лет. Именно тогда я потеряла свою единственную подругу Наташу, потому что сильно отдалилась от общества. И от нее в том числе. Я замкнулась в себе, растеряв всех друзей, и к институту я стала совсем не общительной девушкой. Привыкла быть одиночкой.

Но появился Миша, который разделил мою жизнь на до и после. Это еще одна причина, по которой я ценила друга и все, что он сделал для меня: это именно он вытащил меня из болота одиночества. Это он сделал меня той бойкой девушкой, которая так зацепила Рустама Басманова. До встречи с Мишей я была совсем другой. Тогда я каждый день прокручивала трагедию всей жизни в своей голове. Он научил меня жить дальше, пока брат зарабатывал деньги и поднимал нас с колен.

Интересно, что бы сейчас сказал Миша?

Думаю, это звучало бы так: «Хватит терять время, детка, и сделай уже это!».

В полной тишине я разрываю коробку. Резко, лишая себя права передумать. Это неизбежно, Ковалева. Не возвращайся к той неуверенной Полине. Сделай то, что должна. Как Миша говорил: без лишних раздумий. Он не зря учил тебя быстро принимать решения.

Я выполняю все, как в тумане. С гулко бьющимся сердцем и руками трясущимися. Внутри уверенная, внешне – на мандраже. Это ведь у всех так, да?

Я следовала инструкции и ждала вердикта.

Звук набирающейся в ванную воды лишь нагнетал обстановку. Интересно, Максим уже прочитал письмо? Конечно, прочитал. Шел второй час, как я сидела в туалете и уговаривала себя сделать тест. Пыталась настроиться на позитивный лад. Позитивный – это ведь одна полоска, да? А негативный – две?

Или ребенок - это всегда хорошо?

Только не в случае с Басмановым, который на войну с Волгоградом идет. Страшно иметь ребенка от мужчины, который готовится к войне. К кровопролитной, к братской. Страшно иметь ребенка от дьявола.

- Все. Достаточно. Теперь наберись смелости и посмотри, - прошептала я себе тихо.

Резко открыла глаза.

Сфокусировала взгляд.

И молча начала подниматься с колен.

Это стало моей ошибкой - в глазах резко потемнело, и мне пришлось схватиться за край раковины.

Правда – она ведь всегда жестокая, верно?

На гнетущих ногах я подошла к двери ванной. Холодными пальцами отворила дверь и вышла из ванной.

- Максим? – шепчу тихо.

Слегка пошатываясь, бреду к его спальне. Аккуратно, по стеночке.

Чего же ты такая впечатлительная, Полина?

- Максим, ты дома? – уже громче.

Толкаю дверь в его спальню, держа чертов тест в дрожащих пальцах. Максим подскажет, утешит. Мне больше не к кому идти за помощью. Нет у меня той болтливой подружки…

- Максим?

Я замолкаю, глядя прямо перед собой. Замолкаю резко, обрывая себя на слове. Максима в комнате не было. Вмиг я поняла, что его вообще не было в квартире. Здесь остался только запах… чего-то жженого, запах дыма. Словно минутами ранее здесь сожгли бумагу.

И в надежде увидеть брата я вижу совсем другое. А еще за спиной ветер завывает… через дверь, которая почему-то не заперта.