разговаривает со мной.

Меня вдруг накрывает тупой усталостью. Я плюхаюсь на стул и прикладываю к ране под коленом салфетку, которая тут же пропитывается кровью.

– Виски тебе не понравится, – выдаю с ухмылкой, которую он не видит. – Разбавленный.

– Девочки нальют мне нормального, правда? – снова им, не мне.

— Самого лучшего, – заикаясь убеждает Марика и бросается к бутылкам на стеклянных полках.

– Приятного времяпрепровождения, – выдаю с горечью и каким-то разрывающим разочарованием, распирающим грудную клетку.

Встаю и хромая плетусь в сторону служебного выхода. Я не готова. Не готова. Не выдержу нового раунда его игр.

– Стоять, – насмешливо и даже издевательски. – Я твой стол, помнишь?

Застываю как вкопанная. Мое тело само отреагировало на его команду. Загораюсь гневом до корней волос. Резко разворачиваюсь к нему лицом, сдуваю со лба лезущие в глаза волосы.

– Девочки, давайте что он там заказал. Я обслужу. И все хорошо. Он реально только трепаться умеет, – смотрю на него и добавляю: – А туалет у нас там, – показываю пальцем.

– Туше, – поджимает губы он. – Девчонки-красавицы, а что там у вас с рабочим днем? Разве еще не закончился?

Еще несколько купюр ложатся на лакированную поверхность к уже имеющейся стопке.

– Думаю, сегодня у нас короткий день, – Марика хватается за меня отчаянным взглядом. – Правда, Вероника?

– Да, – киваю я и забираю из ее трясущихся рук бутылки. – Вот обслужу последнего клиента, он уйдет, и все.

Прохожу мимо него, чуть заметно задев бедром край его куртки. Ставлю бутылки на стол, откупориваю каждую.

– Ну, дамы, мы закроем сие прекрасное заведение, – улыбается во все тридцать два Ваня. – Сервис отличный, оставлю оценку. А теперь марш по домам. Дела семейные, сами понимаете.

Он подмигивает им, и они, конечно же, тают. Уже не помнят, что только что он направлял на них оружие.

Девочки гуськом выходят из-за стойки и, поглядывая на меня, выходят из кафе.

Теперь только он и я. Мое солнечное сплетение – черная дыра. Я путаюсь в чувствах. Хочу ударить его. А еще накинуться с поцелуями. Неважно в каком порядке.

Хватаю бутылку виски, делаю небольшой глоток. Пара шагов навстречу ему – сердце колотится в горле – тяну руку и поливаю его плечи и грудь виски, смотрю, как жидкость стекает по ногам, впитываясь в мягкий хлопок. Вновь кривлю губы в нервном смешке.

– Ну привет, Ника, – ни злости, ни раздражения за испорченные вещи, только прямой взгляд в мои глаза.

– Привет, – мямлю, теряя свой отрицательный заряд. – Ты никогда не отвечаешь на вопросы, да?

– Я не очень хорошо умею на них отвечать. Не нравлюсь людям, когда много болтаю, – пожимает плечами Ваня, снова опирается на барную стойку, опускает голову. – Выпьем?

Я рада паузе и шансу занять руки. Ставлю на стойку лимон, две стопки, беру с полки бутылку рома – он получше. Наливаю так много, что золотистая жидкость переливается через край, растекается по полированной поверхности, делая ее еще более сияющей.

— Зачем весь этот цирк? – все же спрашиваю, подняв свою.

– Как живешь, Ника? – глядит на меня косо, с улыбочкой.

— А ты не видишь? – не могу ему не улыбаться. – Проживаю свою жизнь мечты. Все супер у меня. Как сам? Как Бриллиант?

Он все еще улыбается, но глаза застывают, покрываются льдом, уходит мягкость.

– Она… Я хорошо, – немного дергает головой, будто пытаясь прогнать видение. – Работы много.

— Я рада, – отпиваю глоток из рюмки, морщусь. — У меня тоже много работы. Я тебя обслужила. Тебе, наверное, пора по делам, а мне… – замолкаю, гоню его и готова поколотить себя за это. А желчь все так и льется, настолько мне обидно.