— Отвали, придурок, — шиплю я и толкаю его в бок.

— Эй, ты чего себе позволяешь? Вообще-то я твой непосредственный начальник…

— Не ты, Рома, а твои родители. И вообще, какого лешего ты делаешь у меня во дворе?

— Вообще-то хотел тебя в кино позвать, — насупился он, — отметить, так сказать, мое трудоустройство…

— Не сегодня, Ром. У меня слишком много дел и забот. И ни о каком кино речи не может быть, мне Марика оставить не с кем, да и если я все же захочу пойти в кино, то уж точно не с тобой, — я все это говорила на одном дыхании, не останавливаясь. — А теперь давай, вали отсюда. Найди себе кого-нибудь в баре или клубе. Я думаю, девочки будут рады провести с тобой время.

— Ну, ты и стерва, Лика, — покраснев, как рак, процедил сквозь зубы парень.

— Мне плевать, Ром. Честно, — я сделала шаг в дом, но тут же была остановлена цепкой хваткой на запястье.

— Ты все равно сломаешься, — сказал парень перед тем, как я выдернула у него руку и захлопнула перед носом дверь.

— Нет, ну сколько же наглости в этом хамле. И что ему от меня надо? Чего никак не упокоится? — сетовала я, бурча себе под нос, а перед глазами до сих пор стоял Илья.

Господи, и зачем он приехал? Зачем вот так обрушился на мою голову? Я была, откровенно говоря, не готова ко встрече с ним. А его взгляд?! Да если бы можно было убивать взглядом, я бы давно уже валялась бездыханным трупиком у его ног. И вопросы?! Откуда в его голове возникли подобные вопросы про Марика?! С чего он вообще взял, что Марик сын Егора?

Ну, кроме, конечно же, того, что у Марка глаза цвета зеленой луговой травы, точно такие же, как у Егора и Ильи. Небольшая ямочка на подбородке еще не ярко выражена, но если посмотреть на его отца, то можно с уверенностью сказать, что через пару лет она будет отчетливо заметна, а еще шикарная шевелюра и ресницы такие пушистые и длинные, что я могла любоваться ими часами.

«Это ребенок Егора?!» — снова прозвучал в голове вопрос Ильи, как будто на повторе стояла пластинка.

Сама я думала, что да. Потому как в наш первый секс с Егором порвался презерватив, но именно в тот день я и изменила Егору с Ильей… Пьяная, неопытная в сердечных делах, да и не только, девчонка, что с меня было взять в восемнадцать лет?! Напилась на день рождения парня в какаху и призналась Илье в любви, потому что думала, что это все по-настоящему.

Черт!

От этих воспоминаний в груди опять стало тесно.

Наивная… а я думала, что уже давно пережила всю боль потери первой любви. Но стоило увидеть эту самую первую любовь, и увы и ах, все вернулось с двойной силой.

— Мам, а где Рома? — настиг меня на кухне голос Марика.

— Что? — я посмотрела на сына, и ком в горле застрял от тревоги.

Так некстати вспомнились слова тетки о том, что если Астаховы узнают, что я родила им внука, то сделают все возможное и невозможное, чтобы забрать его.

— Рома, мам? — остановился в дверях Марик.

— Да, ну его, этого Ромку, он противный, — шмыгнула я носом, присела на корточки и раскрыла объятия, — иди лучше маму обними, я так по тебе соскучилась…

Марик с разбегу наскочил на меня, и я, не удержавшись, шлепнулась на задницу.

— Малыш мой, мама тебя никому не отдаст, — сказала я вслух то, что крутилось в голове.

— А я тебя никому не отдам, — тонкие ручонки сжали мою шею так крепко, что слезы на глазах выступили.

— Тогда предлагаю поесть вкусняшных хлопьев и лечь спать. Как тебе идея?

— Дай пять, — подставляет свою ладошку сын, и я по ней легонько хлопаю.

— Держи пять.

***

Стоило только закрыть глаза, в памяти вспыхнула яркой картинкой сегодняшняя стычка с Ильей.