В итоге, вопрос разрулили, хотя истеричный отец Димасика требовал моего немедленного отчисления. Только хрен там! Толмацкий осадил его на раз-два. Но да, нас обоих на две недели отправили на удаленное обучение, ходить по школе с синяками, как сказал Сталин – моветон.

Пару дней в лежку, даже шевелиться не мог. Сан Дмитрич приезжал дважды. Предлагал больницу, но я отказался. Грозился, что добьется отчисления Седых и Ко, ведь он совершенно точно догадывался, что было «трое на одного».

- Я вас очень прошу, ничего не надо! – бормотал я под обезболивающим.

- Капец, какой ты упрямый! – и уехал, отказавшись от чая, что приволокла в комнату теть Зина.

Через пару дней написала Рябова. Охала и ахала, потом позвонила. Не получив ответа, опять начала строчить, но я просто игнорировал ту простыню, что выходила из-под ее пера. Даже фотки начала зачем-то слать. Оказалось, что перекрасилась - в блондинку. Плевать!

Таня тоже обеспокоилась моим состоянием, а на следующий день даже прикатила в гости. Привезла пакет апельсинов и понимающе смотрела на мои синяки. Черт, ей тоже не хило доставалось в этой чертовой «Золотой Лиге». Бывалая.

А от Арины ничего. И меня это убивало, но писать я ей не стал. Хотел, скучал, но жаловаться не привык, и чтобы меня жалели тоже.

Неделя прошла. На часах почти половина одиннадцатого вечера. Слышу вибрацию под рукой. Закатываю глаза и со стоном вздыхаю. Опять Рябова поди. Поднимаю экран к лицу и в ступоре смотрю на него.

Я не понимаю. Я, наверное, спятил.

Абонент «Ариша».

«Как ты?»

Как я? Теперь, однозначно, лучше!

13. Глава 12

POV Стас

Закрываю глаза и улыбаюсь как придурок. Хотя, почему как? Я ж реально спятил от этой девчонки. Всего несколько виртуальных фраз, а я уже себе нафантазировал, как буду тискать ее в темноте кинозала или еще круче – стану целовать Арину без остановки под оголившимися деревьями в парке Горького.

Знаю, я ее еще ни на что не уговорил, но мои мысли – мои скакуны и я летел с ними навстречу светлому будущему.

Ариша: «Как ты?»

Я: «Пиши мне еще и скоро станет совсем хорошо».

Ариша: «Понятно. Все еще гонишь пургу – значит жив, здоров?».

Я: «Неужели волнуешься за меня?».

Ариша: «Ну, это же из-за моей персоны тебя побуцкали».

Я: «Я в долгу не остался».

Ариша: «Уж кто бы сомневался. Ладно, пока».

Я: «Э-э-э! Какой такой еще «пока»? А как же клятвенное обещание сходить со мной на свидание, когда я снова смогу ходить?».

Ариша: «А ты что ходить не можешь???».

И тут же звонок. От Нее!

- Аллё, - хрипло отвечаю я, полный неописуемого волнения от того, какие чудеса происходят в моей грешной жизни. Сама Толмацкая позвонила! Мне!

- Что значит «снова смогу ходить»? – почти рычит она в трубку. Боже, я готов слушать этот голос часами. Отвечаю!

- В школу, Арин. Когда я снова смогу ходить в школу, - прикрываю глаза и визуализирую ее прекрасное лицо прямо перед собой.

- Ты…просто…Ты дурак, Гордеев! – почти закричала она в трубку.

- Ага. И этот дурак очень скучает по тебе, - и за ребрами у меня в этот момент жалобно скулит по ней мое глупое сердце.

- Ты невозможный тип! Никуда я с тобой не пойду! – сопит, но трубку не бросает, и мы на пару мгновений просто молчим, слушая дыхание друг друга.

- Он тебя не стоит. Ты знаешь это?

- А кто стоит? Ты что ли? – и я еще не знаю, как стремительно может испортиться ее настроение.

- Я.

- Тот, который постоянно трется вокруг Рябовой и переписывается с ней, м-м?

- Опять? Боже, да причем тут Оля вообще? – открываю я глаза и приподнимаюсь со стоном с подушки.

- Оля…

Я не понимаю ее интонаций, но прям вижу, как кривятся в недовольстве ее обалденные, чувственные губы.