Софья вздрогнула. Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы мать на неё «влияла».
Игорь Станиславович, судя по всему, смог вклиниться в монолог и что-то рассказывал. Пальцы Софьи, сжимающие ручку двери, похолодели.
После, кажется, бесконечной паузы, мать протянула:
– Поня-ятно. Позвоните мне тогда сегодня, в конце дня. Мы с вами о встрече договоримся.
Не дожидаясь, пока разговор закончится, Софья бесшумной молнией метнулась к письменному столу. Она успела выровнять дыхание прежде, чем мать ворвалась в комнату.
– Ты почему меня перед учителями позоришь?
Софья вспыхнула и почти уткнулась носом в страницы книги. Мать позади неё расхаживала от кровати до окна. Каждый раз, когда она приближалась к подоконнику, Софья задерживала дыхание.
– Что ты натворила? Признавайся!
Софья молча всхлипнула. Мать остановилась.
– Не реви мне тут!
Горячие слёзы уже закапали на страницы. Мать взяла Софью за шиворот и тряхнула. Голос её стал выше. Как всегда, когда она собиралась «влиять».
– Что там такого, что он мне даже учитель по телефону не говорит?
Он не сказал.
Слёзы Софья уже остановить не могла, но почувствовала горячую волну облегчения. Она сжала губы.
– Говори, чего затихла?
Софья прикусила нижнюю губу так, что почувствовала солоноватый привкус крови во рту.
Она тоже не скажет.
– Молчишь?
Софья молчала. Рука матери отпустила воротник Софьи.
– Молчи-молчи. Сегодня из комнаты не выйдешь. И тестовые задания прорешай до конца. Приду – проверю.
Тяжёлые шаги прошагали прочь из комнаты. Захлопнулась дверь. Щёлкнула щеколда с другой стороны.
Софья выдохнула. Разжала губы. Провела указательным пальцем по подбородку, и, увидев кровь, неожиданно рассмеялась.
В голове стучало:
«Он не сказал. Он. Не. Сказал».
Глава 4
Кристина ждала Аню около гранитных ступенек музея. Та опаздывала, что для неё было несвойственно. Празднично-возбуждённые толпы народа с георгиевскими лентами, проходили мимо и становились совсем крохотными точками. Точки сливались в одну цветную реку, текущую по перекрытой в честь праздника улицы Ленина в сторону сцены на площади 1905 года.
Кристина не любила людей. Она уже сто раз пожалела о данном тёте обещании и мечтала только о том, как закроет квартиру на все замки и, накрывшись одеялом проигнорирует все праздничные дни.
В кармане завибрировал телефон.
Писал Максим:
«Мы скоро уйдём!»
Кристина вздохнула. Беспокойство Макса заставляло её нервничать ещё больше.
«Сейчас будем»
От Макса пришёл смайл с оттопыренным вверх большим пальцем. Прямо напротив входа в музей мягко остановилось такси, из которого вышла тётя.
Кристина подняла глаза от телефона. Сегодня Аня сменила льняной костюм на тёмно-синюю водолазку и юбку-миди. Кристина нервно оправила рукав огромной толстовки, в которой пришла и заправила за ухо непослушную прядь. Она даже и не подумала как-то принарядиться на встречу – просто надела то, что попалось под руку.
Выпрямив по струнке спину, тётя посмотрела в окна-ленты, которые вели на винтовую лестницу, а потом на Кристину. Мягко улыбнулась, привычным движением теребя кулон.
– Прости, что опоздала, Кристиночка. В праздничный день всё везде закрыто, а мне нужно было… – она замялась, подбирая слова, – срочно решить вопрос.
Мимолётом подумав о том, что же это был за вопрос, но не вдаваясь в подробности, Кристина дёрнула плечом и улыбнулась.
– Ничего страшного. Готова погрузиться в историю города?
Тётя улыбнулась, не переставая теребить кулон.
– Да, я готова.
Вместе они поднялись по ступенькам и вошли в прохладный мраморный кассовый зал.