Пока я мечусь, звонит телефон.

–  Да, Аким, что-то случилось?

– Слышал, ты в город подался, начальник.

– Правильно слышал. Мне тут кое-какие вопросы надо порешать. А что?

– Слушай, я одну женщину обещал отвезти в поселок. А у меня тут… в общем, дела непредвиденные нарисовались. И непонятно, на сколько я задержусь. Ты меня случайно не выручишь?

– Без проблем, – я уже привык, что местные друг за дружку крепко держатся. Городским такого не понять. – Я как раз освободился. Скажи только, где ее забрать.

– У больницы. У Петровны со здоровьем беда. Вот она и катается туда-сюда чуть ли не каждую неделю.

То, что женщина серьезно больна – понятно сразу. Ее нездоровая худоба проступает даже через несколько слоев одежды. На когда-то симпатичном лице нет ни кровинки.

– Я – Иса. Аким попросил меня вас подвезти.

– Спасибо, – шелестит она и как-то так недоверчиво, что ли, на меня косится. Мелькает мысль, что ей не слишком комфортно садиться в машину к незнакомому хмурому мужику.

– Я – новый сотрудник заповедника. Начальник охраны, – уточняю на всякий случай, забирая из рук женщины довольно тяжелую сумку. Черты её лица расслабляются, а губы даже растягиваются в слабой улыбке.

– А я Елена Петровна. Учительница младших классов. Была… – добавляет, подумав, и снова отворачивается к окну. – Можно просто Лена. Не такая уж между нами большая разница в возрасте. Мне пятьдесят… Всего пятьдесят… Да. А так, наверное, и не скажешь.

Не глядя на меня, она качает головой. Я не уверен даже, что ее слова обращены ко мне. Она как будто сама с собой разговаривает. Недоумевая, почему ей так мало отведено.

Дальше едем молча. Я в принципе не самый разговорчивый человек на планете, а тут ведь понятно, что ей не до разговоров. Она на каждой выбоине, на каждой ямке вздрагивает. Морщится… И это в городе. Что будет на перевале – вообще страшно предположить. Там в некоторых местах  от асфальта остались лишь воспоминания.

– Может, вам откинуть сиденье?

– Спасибо…

Оттого, что я еду максимально бережно, путь, который утром занял у меня два часа, растягивается на все три. Уже у дома Елены Петровны я не выдерживаю.

– Лен, может, тебе лучше было остаться в больнице?

– Может, и лучше. Но я не могу. У меня детки. Глаша и Сережка… А вот и они.

Вот эти?! Им сколько? Года три-четыре? Это ж во сколько Лена их родила?

– В сорок два, – шепчет она. – Уж и не надеялась, что получится. А тут сразу двое. Первый юбилей недавно отпраздновали. Пять лет.

Я что, спросил это вслух? Ну, дебил…

– Извини. Мне не стоило…

– Мама! Мама…

Два темноволосых смерча набрасываются на Лену. Та абсолютно без сил, я же знаю, видел! Но ради детей она берет себя в руки. Приосанивается даже. Что-то им говорит, любовно гладит по головам… Я каждый раз залипаю на вот таких для кого-то обыденных сценах. Как будто не из моей жизни.

– Эй! Начальник… – слышу за спиной. Ну, хорош! Ну, хорош! Ко мне машина подъехала, а я даже не услышал.

– Акай?

– А ты, кто, думал? – скалится тот, а сам будто сквозь меня смотрит на Лену, торопливо подгоняющую детей к дому. Хмурится…

– Да как-то непривычно тебя на машине видеть.

– Так ведь разрешения на вертолет я так и не получил! – отбрехивается тот, а сам все пялится-пялится… Ну, и чего он там не видел? – Совсем плоха Ленка стала.

– А вы всех местных знаете?

– Всех-всех, – машет рукой Акай. – Я вообще чего остановился… Не знаю, в курсе ли ты, но завтра у нас праздник. Всемирный день заповедника или как там его? Все время забываю, как оно, бишь, зовется. В общем, я устраиваю гулянку. Сначала официальные мероприятия в администрации, потом, более тесным кругом – банька-шашлык-девочки… – Акай выходит из тачки, подмигивает с намеком и, потеряв ко мне всякий интерес, шагает к дому Лены.