Надвигается на меня, весь помятый, волосы всклокочены. Да, он сильнее в разы. Да, не особо адекватен. Только вот страха не испытываю. Ничего не чувствую. Выгорела. Все выцвело…
Я смотрю в пропитые отечные глаза, которые мечут молнии, и лишь выпрямляюсь сильнее до боли в позвонках. Не делаю ни шагу назад. Проявлю слабость - раззадорю зверя.
Роб почувствует свою силу. Слабакам нравится измываться над более слабыми. Закон стаи. Того, кто мельче, забивают, а голодное чудовище очень сильно желает самореализоваться за мой счет.
- Авария. Роберт. Я не со зла чуть не убилась за баранкой твоей тачки. Я не пакостничаю. Если у меня есть проблемы, я их решаю напрямую. Лицом к лицу. С тобой у меня проблем нет. У нас с тобой все кончено, а назло делать что-либо я не собираюсь.
Мой бывший останавливается очень близко, моргает, пытаясь осознать мои слова. С перепоя-то, видать, извилины сложновато шевелятся.
- Холодная сука! – рявкает зло, и я прикладываю все усилия, чтобы продолжать стоять ровно и отстраненно наблюдать за буйством животного. Дам слабину и все. Сейчас он способен на многое. Вплоть до рукоприкладства, хоть такого никогда не было до сегодняшнего дня, но именно сейчас я чувствую в нем эту жгучую ярость. Ему больно. Его жизнь – дерьмо, но Роб сам виноват в этом. Не я, не тренер, не команда. Он сам похоронил свой талант на дне стакана, но легче найти козла отпущения, чем признать свою слабость.
Ошибки признают только сильные мужчины. Слабаки валят свои косяки на других. И сейчас Робу очень хочется сделать козлом отпущения меня.
- Что смотришь своими зенками?! Все считаешь, что ты чем-то лучше остальных?! Дрянь ты! Бесчувственная фригидная стерва!
В глазах Роберта проскальзывает беспомощность и резко сменяется лютой злостью, которую выплескивает на меня вместе со слюнями, которыми он брызжет.
Мой первый мужчина, первый парень, который обратил на себя мое внимание. Когда-то казалось, что я люблю…
- Какая есть, вот и все выяснили. Дыши свободнее, больше не буду докучать!
Хватает меня за руку и заглядывает в лицо, пытается обнять. Отталкиваю со всей силы и Роб отшатывается. Все же алкоголь не выветрился, и координация у него страдает.
- А знаешь что?! Проваливай! – смотрит исподлобья. - На тебе свет клином не сошелся! Даже трахаться не можешь, что с тебя взять, Иза?! Мужикам твое тело нравится, только кто бы знал, что бревном лежишь, ни кайфа, ни стояка. Ни-че-го! – рявкает и замахивается, действую на рефлексах, бью в пах, и когда падает на колени и воет, зажав промежность, с разворота даю ногой по челюсти.
Недаром я на снарядах столько кувыркалась. Ноги сильные и Роб скручивается на полу. Мне бы радоваться, что он повержен и поплатился за все, но не испытываю ничего, кроме омерзения. Противно. Нет жалости, но и злорадства не чувствую.
- Больше нам не о чем говорить, Роб.
Беру свой цветок и слышу свистящий шепот, наполненный ненавистью.
- Ошибаешься, Изабель…
Бросаю косой взгляд и вижу, как стирает кровь с губ, сплевывает и продолжает:
- Так вот, любимая. Катись на все стороны, но с тебя десять тысяч, иначе заявлю, что ты взяла тачку без ведома и намеренно нахреначила мне. Помнится, у тебя ипотека… Всего лишу! Поняла?!
- Ну ты и мудак! - шиплю разозленной кошкой. - Сволочь!
- То, что ты мне с тачкой сделала, дрянь! Ты мне все вернешь!
Разворачиваюсь к двери и отвечаю со всем спокойствием, держу лицо до конца. Оплакивать свою жизнь и эти дерьмовые отношения я буду потом, за бутылкой и в компании подруги. Только не здесь и не при этом ничтожестве.