– Давид…

Аня села рядом, призывно выгибая спину. Уперлась грудями в мои плечи, тактильно зазывая.

– Давид, кто она? – услышал сквозь дурман.

Девица ткнула пальцем на дверь.

И я понял, что эта Жасмин никуда не уйдет. Это не мое воображение.

Настоящая Жас смотрела с укором, как я обнимаю другую. Прямые волосы скрывали вырез на груди, новый облик ей шел.

– Здравствуй, Давид, – сказала Жасмин.

Я замер, с прищуром смотря в призрак перед собой.

А потом дошло. Ни хрена это не призрак, твою мать.

Я встал, сбрасывая настойчивые руки Ани с моей ширинки. В мои планы такое не входило.

– Давид, мы должны были поехать к тебе! – воскликнула девица.

– Пошла вон, – бросил через спину.

Повторять дважды не пришлось. Через пару минут дверь хлопнула, оставляя нас с Жасмин наедине.

Жасмин едва заметно улыбнулась и подошла ближе.

– Кто тебя пустил сюда?

Она же понимает, что совершила ошибку?

Что назад пути не будет?

– Я сказала, что я женщина Давида Басманова. Охрана вспомнила, как ты защищал меня неделю назад, и побоялась не пропустить.

– Ты решила уйти. Что за игры, Жасмин? – я сделал шаг.

– Не хочу, чтобы ты был с другой.

Я изогнул бровь. Храбро. Ревниво. Самонадеянно.

Почти все о Жасмин, но в ее ревность мне не верится. В ненависть – да, а вот с любовью к ней не по адресу.

Эта девочка в любовь не верит.

– Не верится, Жас.

От Жасмин веяло опасностью, и это делало ее интересной.

Это же меня и влекло.

Жасмин – это опасность. А опасность меня нехило так притягивала.

Только в этот раз что-то поменялось. Взгляд, одежда, ее внутреннее состояние. Это заставляло напрягаться. Она набралась сил.

Интересно, для чего? И кто заставил ее поверить в эти силы?

– Думаешь, я приму тебя назад?

– Думаю…

Она запнулась.

Я обхватил ее за талию, притянул к себе. Вдохнул аромат… немного цветка, а все остальное – ее. Тяжелое, интересное, возбуждающее. Ее запах даже сигареты перебил.

– Я хочу быть твоей, Давид. Не на одну ночь.

– А на сколько?

– Как насчет…

Жасмин задумалась. Она подняла взгляд, и в ее глазах полыхнул тот самый огонь.

Она ненавидит меня.

Я отчетливо это понял. Жасмин научилась стрелять, научилась бороться, но ненависть скрывать – не научилась. Ни за какие годы не научится.

– Пока вечность не разлучит нас? – предложила она.

Я ухмыльнулся и отпустил ее. На пару сантиметров, так спокойнее. Вдруг у нее нож под платьем спрятан или очередная пушка?

– Я такого не обещаю, красивая. И умирать пока не собираюсь, если ты об этом.

Это было грубо, сурово. Это по ней ударило – вижу, как дернулась бровь. Как отвела взгляд, помяла сумку в своих руках.

Вижу, как грудь поднимается, опускается. Быстро, ритмично.

Ты сексуально нервничаешь, девочка.

– А я не спрашивала, Давид. Я буду твоей единственной.

– Охренеть, – выдал я.

– Пусть не первой, но последней, – она дернула подбородком, – запомни мои слова.

Ты закапываешь себя все глубже, Жас.

Едва ли я буду верен одной лишь девчонке, если только ты не задумала убить меня.

Я прищурился:

– Где ты была все это время, единственная?

– Я уехала на время, чтобы принять решение.

Как интересно и лживо.

Я повернул ее к себе спиной и обхватил за шею. Жадно вдохнул ее аромат, вдавливая покорное тело в свое.

– Сделаю вид, что поверю, – процедил я, – но у меня тоже сюрприз будет. Я кое-что приготовил для тебя, Жасмин.

– Но ты не знал, что я вернусь.

Я усмехнулся: наивная девочка. Еще как знал.

– Поехали, покажу сюрприз. Тебе понравится.

Я взял ее за руку, а у самого внутри – полный дурман. Штиль. Ареальность.

Уверен, это пройдет после первого секса, просто сейчас невмоготу. Сделаю ей сюрприз, а потом возьму ее тело.