Есть разница между сигаретами и женщинами. Первое всегда будет при тебе, второе – непостоянное, неясное, неизведанное.

То, что может убежать, скрыться. И искать придется целые месяцы. Столько я ее и искал.

Общее между ними тоже есть: это зависимость.

Я знал наверняка, что сигареты отравляют легкие, но про женщин такое отец не говорил. К такому не готовил, не учил.

А она отравить смогла.

– Узнаешь, Вадим. Видишь, как удобно быть для всех трупом?

– Чем удобно? Тем, что ты оставил меня одного разгребать это дерьмо?

Вадим усмехнулся в трубку и тоже закурил. Доменико заставляет нас нервничать.

– Можно дышать Шаху в спину, а он этого даже не почувствует.

– Ты осторожнее, Давид. У нас хватает проблем, понимаешь? Доменико ускользает из наших рук подобно песку. Я невероятно зол.

– Пусть ускользает. Мне бы сейчас до Жасмин добраться, но пока не могу.

– Пусть ускользает? Какого хрена, Давидо?

Вадим всегда называет меня Давидо, когда злится.

Я хлопнул дверью, выбираясь из прохладного салона. На дворе почти ночь.

Она живет здесь. Точнее прячется. Обычная девятиэтажка, я видел, как он привез ее сюда ближе к ночи.

Я нашел ее сегодня. Надеюсь, что я сделал это раньше, чем Доменико. До этой ночи я никак не мог узнать место, где она прячется. Видно, место было надежное.

– Подожди, Вадим, – велю тихо.

Вне салона стоит невыносимая жара. До сих пор не привык к июлю: в башке так и сидит ноябрь.

Ноябрь и Жасмин.

Сука.

Я притаился за деревом. В принципе сейчас темно, Жасмин все равно ничего не увидит. Даже если приглядится, даже если вдруг почувствует меня.

Но укрытие лишним не будет. Скоро от нее должен выйти Шах… не останется же он с ней на ночь. Привез, перепрятал, но я нашел.

– Ты чем там занят, Давид?

Пытаюсь нащупать взглядом нужное окно. Квартиру тоже выведал, знал, что окна выходили во двор.

Ну же, девочка, выгляни. Я знаю, это твоя погрешность: ты любопытная у меня. Я не успел хорошенько рассмотреть тебя, когда ты быстро заходила в подъезд.