– Моя девочка, – похвалил Давид, – собирай вещи, мы вылетаем домой.

Давид

Пять лет.

Столько я провел за решеткой по своей глупости.

Думал, что выйду из тюрьмы – стану умнее, начну женщин разборчивее выбирать.

Выбрал.

На свою голову.

Это была не девочка, а киллер в юбке – закрой глаза и получишь пулю.

– У меня немеют руки, – жалуется тихо.

Жасмин.

Бросаю взгляд вправо, вспоминаю, что она рядом со мной. Ее запястья, прикованные к потолочной ручке, были мертвенно-бледными.

– Извини, детка. Второго покушения я не переживу.

– А как пережил первое… расскажешь?

Жасмин просила так учтиво, что я почти поверил в ее невиновность.

– Чтобы в следующий раз добить?

Я скривил губы и сжал руль покрепче.

Рассказывать об этом я не хотел, чтобы ненароком не выйти из себя. Но Жасмин было интересно.

Она у меня любопытная.

– Я знал про яд. И про то, что стрелять будешь, я знал, – огорошил ее.

– Как… знал?

Жасмин побледнела, а ее красивые губы поджались – будто она вот-вот заплачет.

Я отвернулся, стискивая челюсти. Видеть ее слезы не мог, особенно когда она плакала по-другому.

– Меня предупредили.

– Ничего не понимаю.

В ту ночь я отпустил Жасмин в ванную, а сам принял курьера. Мальчишка за дверью нервно дергался, когда передавал мне пакет из ресторана, и я сразу понял, что он чужак и дело нечисто.

Тюрьма научила меня быть готовым ко всему. Я рывком потянулся к поясу, но пистолет не понадобился. Парень убежал, не став дожидаться лифта.

В ванной шумела вода, и я вспомнил о Жасмин. Оставлять ее одну и бежать за курьером было непозволительной роскошью – это могла быть многоходовка.

Я остался из-за Жасмин, хотя и знал: надо было догнать.

Быстро запер дверь, заглянул в пакет и…

– Я нашел записку.

– Какую?

Жасмин совсем поникла. Она ничего не понимала.

Я тяжело вздохнул: если бы эта девчонка рассказывала мне больше, чем скрывает, я бы давно разгадал ее.

Но Жасмин покрыта тайнами с ног до головы, поэтому открывать черный ящик придется насильно.

– Меня предупредили, что ты протащила яд в мой дом и собираешься грохнуть меня по заказу. Вместе с боксами еды лежал броник. Это был намек, что если ты не отравишь, то выстрелишь. И кровь бутафорская.

От правды Жасмин то бледнела, то краснела… за ней было приятно наблюдать. Если не вспоминать, что эта девочка – натренированная убийца, я почти боготворил ее.

И вместе с тем хотел убить.

– Когда я склонилась, ты не дышал

Я покачал головой: девочка хваталась за остатки разума. Не признавала, что проиграла.

– Ты пыталась нащупать пульс, но бросила мою руку сразу, как только поняла, что натворила. Это стало твоей ошибкой. Твое чувство вины. Твои извинения, – заключил жестко.

Жасмин метнула задумчивый взгляд.

– Слабым нет смысла стрелять – все равно не убьют.

– Я не слабая.

– Я слышал твои стоны извинений. Только от них твоя жизнь не станет сказочной, Жасмин. Хотела убить – надо было добивать.

Я заглушил двигатель, затормозив у нужного дома. Когда Жасмин назвала свой адрес, я сначала поверить не мог.

Жасмин живет в доме, в котором я был однажды.

И дорогу я помнил, как свои пять пальцев.

Когда я спросил, сколько лет она владеет этим домом, Жасмин сказала, около двух. Небольшой поселок вдали от города внушал доверие: здесь росли высокие деревья, стояли однотипные дома и, вроде как, было безопасно.

Если не знать, что много лет назад отсюда вывозили трупы целой семьи.

– Иди за вещами. У тебя пять минут.

– Ты не пойдешь со мной?

Я отвернулся и стиснул руки в кулаки.

Надо бы отстегнуть ее от наручников и сходить вместе с ней – убежит ведь не глядя.