Дверь совсем не знакомая. Поменяли. Новая. Хотя старая была вполне себе хороша. Звоню. Открывает молодой парень, явно не так давно прибывший из южных регионов, на нём спецовка, вся в краске.

– Добрый день.

– Хозяин нет. Уехал на рынок. – по-русски он говорит явно не блестяще.

– Ясно, у вас ремонт тут?

– Ремонт. Да. Продавать будет.

Стоп, интересное кино! Это как это, продавать?

– Я как раз по этому вопросу. Посмотреть можно?

– Без хозяин не могу.

– Да ладно? Я через пол-Москвы ехал. – вру безбожно, стараясь руки и ноги чуть расставить, придать фигуре веса и солидности. – Я одним глазом, чтобы потом не тащится.

– А что? Кого смотреть? Ремонт только начал. Там… ванна.

– Ну, посмотрю, может я без ремонта готов купить?

Он думает, оглядывается, потом пропускает меня.

– Ну, заходи. Смотри.

В коридоре лютый треш. Обои ободраны. Помню тут стояла уютная прихожая, из натурального дерева. Её нет. Просто прибита доска, на ней гвозди, висят убогие куртки и спецовки. Паркет накрыт пленкой. Надеюсь, они его не додумаются снять и выкинуть? Паркет еще отличный. Спрашиваю. Рабочий плечами пожимает. Прохожу дальше. Гостиная не тронута почти. Только диван закрыт пленкой. И шкафы пустыми глазницами дверей смотрят. И еще стены. Ни одной картины на стене, а ведь их было много! Вспоминаю, что Сонина бабушка что-то передавала в студию. Но не всё же? И потом… эти картины были не только Софьи Сергеевны, там были полотна московских художников двадцатого века, довольно известных. Всё это стоит денег.

– Посмотрел? Дальше идёшь?

Маляр тянет меня дальше. Комната Сони. Тут полный бардак. Мебели нет, только два матраса лежат на полу, все разгромлено. Просто капец. Жуть. Видимо тут обитают гастарбайтеры, которые делают ремонт.

Еще одна комната – кабинет Сониной бабушки, тоже пока относительно в порядке, вижу стоящие кое-как в углу картины. То есть эти люди даже не понимают, что вот это может представлять главную ценность? Нет, ясно, что картин, равных по стоимости квартире там нет, но, думаю у некоторых полотен может быть более чем высокий ценник. По крайней мере хватило бы Соне чтобы не голодать, и не жить в этой каморке.

Почему она вообще живёт там, а не здесь?

Вопросов много. И мне нужны ответы.

Быстро осматриваю кухню, ванную комнату, туалет.

– Хозяин скоро будет?

– Не знаю.

– А телефон его есть?

– Есть, да.

Он даже не спрашивает, как я пришёл смотреть квартиру, не зная номера хозяина. Ну, ладно. Объяснять я не намерен.

– А зовут его как? А то я только с риелтором общался, вот, хочу напрямую. – вру напропалую, но всё прокатывает.

Через пару минут выхожу имея на руках номер телефона и имя того, кто обретается в Сониной квартире. В том, что квартира должна быть её у меня сомнений нет. Посмотрим, что тут делает этот Антон…

Быстро спешу обратно к студии. Успеваю буквально секунда в секунду, потому что из дверей выходит Варвара Михайловна.

Моя Снежная королева.

Идёт по тротуару в сторону метро. Я за ней. Метров двести проходим от студии молча, потом она поворачивается.

– Так и будешь меня преследовать?

– Не хотел светиться, а что?

– Ничего, Дань, я все сказала. Давай на этом закончим. Я не хочу потерять работу, не хочу, чтобы меня выгнали с волчьим билетом, и вообще…

– Что, вообще?

– Зря ты не пришёл в театр, я познакомилась там с мужчиной, так что…

– Что? – острые иглы ревности впиваются в кожу, буравят как свёрла, жалящие, разрывающие плоть. – Варя, ты что? Ты же… ты сама говорила, что у нас с тобой всё всерьёз?

– Я передумала, Да Винчи. И потом… я считала, что и у тебя всерьёз, а ты…