— Боже, — выдыхаю едва слышно, даже не осознавая, что говорю это вслух.

Он такой… большой. Толстый, с гладкой кожей, слегка натянутой на рельефных венах. Я вижу, как на головке поблёскивает влажная капля смазки, и это заставляет меня нервно поджать колени. Чувствую, как ладони начинают подрагивать.

— Испугалась? — Рамиль ухмыляется, наклоняется ближе, тёплое дыхание касается моей шеи.

— Нет… — шёпот срывается сам собой, но он тут же приподнимает бровь, явно считая меня врушкой.

— Не бойся, он не съест, — поддевает Рамиль, чуть наклоняя голову.

Я нервно облизываю губы, пытаюсь найти слова, но мозг будто отключается. Он чертовски откровенный, раскованный, абсолютно уверенный в себе, и это… чертовски пугает.

Мои пальцы касаются его кожи — горячей, твёрдой. Я чувствую, как под гладкой поверхностью проступают напряжённые вены, как он пульсирует у меня в ладони, реагируя на каждое моё неуверенное движение. Он такой твёрдый, но кожа… бархатистая, горячая, почти обжигающая.

Я сглатываю, пальцы слегка разжимаются, потом сжимаются снова. Я пробую, изучаю, скольжу кончиками вдоль его длины, ощущая рельеф каждой жилки, каждую вибрацию от того, как он дышит.

Ближе к головке становится влажнее, на подушечках пальцев остаётся тягучая, липкая смазка. Я замираю, даже дышать боюсь, но Рамиль вдруг резко выдыхает, почти рычит, притягивая меня ближе.

— Сука… — его голос срывается на хрип. Грубый, низкий, напряжённый. — Как же твоя неопытность вставляет.

Я вздрагиваю, даже не сразу понимаю смысл его слов. Он дёргается в моей ладони, пульсирует сильнее, будто хочет большего, будто я делаю недостаточно.

Я провожу пальцами по чувствительной головке, чувствуя, как тёплая смазка прилипает к коже. Сердце стучит так громко, что я уверена — его слышно на весь дом.

Рамиль тяжело дышит, его рука всё ещё сжимает моё бедро, удерживая в этой близости. Я чувствую, как его тело напрягается с каждым моим движением. Он тёплый, горячий, твёрдый, пульсирующий и это пробуждает во мне что-то совершенно новое. Незнакомое.

Я не знаю, что делать дальше. Всё слишком быстро, слишком откровенно. Но его реакция, его дыхание, низкий, хриплый голос — всё это зачаровывает, затягивает.

— Милаха, — он обхватывает мою ладонь своей, чуть направляя. — Медленнее… вот так…

Я подчиняюсь, двигаюсь так, как он показывает. Чувствую, как под пальцами всё больше тепла, как дрожь проходит через его мышцы, как губы чуть приоткрываются от сдерживаемого стона.

Его взгляд становится тяжелее. Напряжённые мышцы на шее проступают чётче, дыхание сбивается. Я всё ещё боюсь, но мне нравится, что он вот так, передо мной, открытый, уязвимый.

— Блядь, как же охуенно… — тихий шёпот срывается с его губ.

Рамиль резко хватает меня за затылок, притягивает ближе. Лбом упирается в мой, его глаза потемнели, в них что-то дикое, необузданное.

— Ты даже не представляешь, как на меня действуешь, — его голос хрипит.

Я чувствую, как он весь напрягается, его пальцы сжимаются на моих. Сердце пропускает удар, я вижу, как его мышцы подрагивают, и в какой-то момент он резко зарывается лицом в мою шею, глухо выдыхая.

По моей руке стекает тёплая жидкость. Я не знаю, что мне делать. Дыхание сбито, сердце всё ещё бешено колотится. Я чувствую его тяжёлое дыхание на своей коже, тепло его тела. Секунда. Другая. А потом Рамиль вдруг тихо смеётся. Глухо, лениво, удовлетворённо.

— Ты опасная, милаха, — выдыхает он мне в шею. — Даже не представляешь насколько.

Я чувствую, как его губы касаются моей ключицы. Лёгкий поцелуй, потом ещё один. Он задерживается на моей коже, а потом вдруг поднимает голову, заглядывает мне в глаза.