Его лицо меняется. Он другим становится. Очень суровым. Я язык прикусываю. Потому что страшно становится. И мозги потихоньку из отпуска возвращаться начинают.

— Я... мне мама позвонила. А связи нет, и...

— Ну пускай тебя подстрелят, правда? Тогда мама точно волноваться не станет. Ебать, милаха, ты, конечно... - Рамиль зубы стискивает. Взглядом меня злым вспаривает.

— Я... но я же не знала, что будут стрелять, я... - Я говорю тихо. Потому что начинает доходить, что я идиотка.

— Тебе мало того, что я сказал не выходить? - Рамиль же продолжает злиться. И, наверное, имеет право.

— Я... нет, прости. Я не специально.

Бешеный тяжело вздыхает.

— Дверцу захлопни. Сейчас много мата будет. Побереги свои хорошенькие ушки.

Разворачивается, и идёт к Тамиру, который продолжает нагло улыбаться.

Ой-ой, что сейчас будет...

Я послушно захлопываю дверцу, потому что нарываться на злого Рама больше не хочется.

31. Глава 29.

Бешеный
***

Я молча наблюдаю, как милаха сидит в тачке. Дверь закрывает, но взгляд ещё долгое время у меня на спине. Пиздец, конечно. Она до сих пор трясётся. Кулаки сами собой сжимаются. Сука, Тамир. Ну какого хера, а?

Я разворачиваюсь и медленно иду к нему. Он не торопится. Стоит, лыбится, руки в карманы засунул. Спокойный, как удав, вообще не напрягается. Его это даже забавляет. Ему реально смешно.

— Тамир, блядь, аккуратней базарить нужно, — рычу, останавливаясь перед ним. — Ты мне девчонку до икоты запугал, какого хуя?

— А какого хера она по складам прыгает так, будто жизнь лишняя в кармане? — без тени улыбки отвечает Тамир, глядя мне прямо в глаза. — Охранник Шаха в воздух пульнул — это заебись? А если бы не туда? Если бы ей мозги вышибло?

Я стискиваю зубы. Внутри всё кипит. Потому что он прав. Но это не значит, что я не злюсь.

— Это не твоя работа, Там, — голос хриплый, напряжённый. — Я сам разберусь.

— Нужно было мимо пройти? — Тамир хмыкает, голову наклоняет. — Да она, походу, вообще не врубается, где находится. И ты хорош, нахер сюда девку тащить?

— Врубится, — жёстко отвечаю. — Я ей объясню.

— Поздно будет объяснять, когда её башку по асфальту размазывает. — В голосе Тамира ленивое раздражение. — Если ты её на стрелки собрался тягать, то хоть научи пули подавать. Или броник ей купи.

Я скриплю зубами.

— Завязывай. Выбора другого не было. Иначе я бы её не потащил. Она поняла всё. Больше не сунется.

Тамир усмехается, качает головой.

— Ну давай, расскажи мне ещё, как ты бабе запретишь делать хуйню, и она послушается. Я обожаю сказки.

Я делаю шаг вперёд.

— Перегибаешь, Там. Сворачивайся. Настроение и так хуёвое. Руки чешутся в спарринге с кем-то сойтись. Ты же пас?

— У меня игра завтра. А вот после неё - я весь твой. Давно твою рожу самодовольную не начищал.

Скалюсь. Самоуверенный придурок. В прошлый раз после нашего спарринга пришлось тренеру лапшу на уши чистить, где его так отмутузили. Для меня вообще загадка, как его ещё из команды не прут. Игрок он охуенный, спору нет. Но дисциплина — это пиздец. Тамир как бомба замедленного действия. Хуй угадаешь, когда рванёт.

— Ну так не нарывайся перед игрой.

— Значит, отрицать не станешь? - Скалится довольно.

— Чего?

— Что эта девчонка тебе мозги поплавила.

Воздух между нами накаляется. Глаза в глаза. Мы всегда так. Всегда в упор.

— Хероту не неси, — говорю ровно.

Тамир смотрит секунду, потом лениво кивает.

— Ну-ну.

Я провожу рукой по лицу, стискиваю зубы и ухожу. Потому что, если останусь ещё хоть минуту, заведусь окончательно. Тамир знает, как нажимать на кнопки.

Сажусь в машину, ловлю взгляд милахи. Она смотрит тревожно, кусает губу.