— Богдана! — мама начинает с порога, даже не дав мне снять обувь. — Ты где была?! Я чуть с ума не сошла! Звоню тебе, а у тебя нет связи!

Твою мать.

Я молча достаю телефон из кармана джинсов. Экран чёрный, не реагирует. Отлично, ещё и это!

— Наверное, разрядился... — начинаю оправдываться, но мой голос звучит неуверенно.

Мама всплёскивает руками.

— Ты же только что забрала его из ремонта! С ним опять что-то не так?!

— Мам, я...

— Богдана! — перебивает, и я тут же замолкаю. — Только не ври мне!

Мама тяжело вздыхает, закрывает глаза и трёт пальцами виски.

— Мне звонила тётя Ира! — продолжает она, а я про себя громко ругаюсь. И это тоже от Рамиля! Я у него всем этим словечкам научилась. Ну, конечно, соседи меня сдали! — Она сказала, что ты уехала с каким-то бандитом! Сказала, что он пытался залезть к нам в квартиру через окно!

Сейчас я чувствую себя так, будто стою на минном поле. Каждое слово — это шаг, который может закончиться громким "бабах". И моим пожизненным заточением в этой квартире.

— Мам, тётя Ира преувеличила... — осторожно начинаю.

— Не смей юлить, Богдана! — её голос становится жёстче, и я тут же закрываю рот.

Мама тяжело вздыхает.

— Скажи мне, где ты была. И скажи честно. Это из-за него ты так себя ведёшь? — она делает паузу. — Ты встречаешься с мальчиком?

Я прикусываю щёку изнутри. Чёрт. И что сказать? Если мама узнает, кто этот мальчик, то здесь места всем мало будет.

— Мам... — начинаю, но слова застревают у меня в горле.

— Ты можешь мне сказать, — она произносит уже тише, и тон её голоса не так сильно вызывает желание сбежать отсюда, сверкая пятками. — Я видела, как ты выходила из машины. Из дорогой машины, Богдана. Скажи, это же не мужчина? Он не старше тебя на двадцать лет и...

Моё лицо мгновенно краснеет. Как она вообще такое подумать могла?!

— Мам! Какой мужчина! — вырывается у меня. — Рамиль совсем немного старше меня!

Тишина. Полная, звенящая тишина.

— Рамиль? — повторяет мама, и её глаза сужаются. — Так его зовут?

Я злюсь. На себя, на Рамиля, на весь этот идиотский день. Я ведь хотела сказать выдуманное имя, но мама меня так выбила из равновесия, что его имя само собой вырвалось.

— Да, мам, это его имя, — выдыхаю. — И мы не встречаемся. Просто... просто дружим, и...

Мама закатывает глаза и с громким вздохом садится на табуретку.

— Господи, и в кого ты такая? — Она качает головой. — Ты совершенно не замечаешь, что все вокруг пускают на тебя слюни.

— Мам, если ты опять о Зорине... — начинаю я, заранее понимая, к чему всё это ведёт.

— Как можно не видеть, что он готов молиться на тебя! — восклицает мама. — Но ладно, сейчас не о нём. Давай поговорим об этом твоём Рамене.

— Рамиль, мам! — поправляю я сквозь зубы, чувствуя, как начинаю закипать.

— Хорошо! Боже, каких только имён не придумают... — мама раздражённо машет рукой. — Раньше всё было просто: Вася, Коля, Антон. А сейчас...

— Мам... — в отчаянии перебиваю.

— Хорошо, Рамиль так Рамиль, — сдаётся она. — Но у него очень дорогая машина, Богдана. Откуда у него такие деньги?

Чувствую, как меня прошибает холодный пот. Опять врать. Опять придумывать что-то, чтобы мама отстала.

— У него отец директор завода, — выпаливаю я на автомате. — Подарил за хорошее поведение.

Мама приподнимает брови, заинтересованно наклоняется вперёд.

— Директор завода? Какого? — её голос становится слишком заинтересованным.

— Мам, я не спрашивала! Это неприлично! — почти выкрикиваю.

Но мама не унимается.

— Стекляшка или консервный? Хотя... — она задумчиво щурится. — Такая машина... Может, табачка?