Знакомый сладкий спазм свел низ живота, заставляя меня инстинктивно раздвигать ноги. Во мне ширилась и росла жадная пустота, алчно требовавшая, чтобы ее заполнили. От неконтролируемых ощущений меня начало потряхивать. А Стейн продолжал, не торопясь, массировать мягкие холмики пальцами, дразнить языком соски, очерчивая чувствительные ореолы.

— Сте-е-е…

Я не смогла даже имя жениха договорить. Захрипела, жадно хватая ртом ускользающий воздух, не понимая, что вообще хотела сказать или попросить. Мне точно что-то было от жениха нужно, жизненно необходимо, но то, что с моим телом вытворяли его руки и губы, лишали элементарной возможности внятно сформулировать свои желания. Так что когда мужская рука, наконец, скользнула вниз и провела по моему бедру, пальцами размазывая по коже мою влагу, я смогла лишь прохрипеть в пустоту:

— Да-а-а-а!.. Не… Не останавливайся!

И Стейн наконец мне внял. Понял и признал мое ненасытное желание. Согласился его удовлетворить. Его пальцы перестали, наконец, терзать мою грудь. Сильные руки легко, но осторожно, не причиняя боли, развели в стороны мои бедра. А потом и вовсе закинули мои ноги себе на плечи. Я нервно хохотнула. Что это сегодня на Стейна нашло? Так соскучился? Он никогда ничего подобного между нами не допускал, признавая одну-единственную позу в сексе: мужчина сзади. Первое время меня это раздражало. Хотелось видеть лицо своего мужчины, его глаза в ту минуту, когда он погружался в мое тело. Но постепенно я привыкла, ведь во всем остальном мы совпадали практически идеально. Так стоило ли капризничать? Я научилась закрывать глаза и представлять лицо Стейна в те мгновения, когда мы соединялись, его удовольствие от того, как его член властно проникал в мое тело, заполнял собой всю меня.

Я непроизвольно вцепилась ногтями в простыни, почему-то оказавшиеся слишком толстыми и грубыми, чем привычное мне постельное белье, когда головка скользнула к входу во влагалище и на мгновение там замерла. Будто Стейн заколебался: продолжать или нет? Готова ли я его принять или стоит продолжить прелюдию?

Я невольно захныкала:

— Сте-е-ейн…

Да он надо мной издевается! Наказывает за что-то! Я три месяца просидела в клетке, не зная, где он и что с ним происходит! А теперь, когда мы, наконец, встретились, он раздразнил меня, возбудил и…

Сердце в груди вдруг замерло, сжавшись в комочек. Три месяца?.. Клетка?.. В тот же миг беспощадная реальность обрушила мне на голову целую бочку ледяной воды понимания. Возбуждение схлынуло, будто его и не было, а я резко распахнула глаза и… В эту же самую секунду мужской член проник в меня, а я встретилась взглядом с сиреневыми глазами… Шрама!

Один удар сердца, и я понимаю, что никакого Стейна не было и в помине! Все это время я была с головорезом, который потребовал меня в уплату своих услуг. Это он ласкал и возбуждал меня. Это в его странные сиреневые с серебристо-зеркальным треугольным зрачком глаза я смотрела сейчас!

Заниматься сексом со Шрамом? Вот уж чего я точно не хочу! Накатило такое отвращение на себя и свои реакции, что меня затошнило. Тело сжалось в попытке избавиться от ненавистных прикосновений. Вот только кто б меня отпустил! Руки, еще недавно нежно оглаживавшие мои бедра, сжались тисками, удерживая меня на месте. Я охнула от боли. А мужчина, нахмурившись и слегка ослабив хватку, вдруг хрипло велел:

— Расслабься! И боли не будет!

Вместо этого я сжалась еще больше. Почти как пружина на взводе. Малодушно понадеялась, что он меня сейчас отпустит. Но вместо этого наемник начал двигаться во мне. А у меня из глаз брызнули слезы. Стоило ли три месяца сидеть в клетке, чтобы все равно оказаться изнасилованной? Пусть и не совсем с применением физической силы. Суть от этого все равно не меняется.