Навстречу им шла женщина и катила впереди себя какую-то тачку. Рядом, еле поспевала за ней, старушка. Видимо, старушка была совершенно глухая, потому что женщина помоложе кричала ей что-то прямо в ухо.

– Здравствуйте, – остановил машину рядом с ними Павел. – Подскажите, пожалуйста, а где живут Николай Владимирович и … как тут … ага… И Надежда Викторовна Ирисовы?

– Кто? Не поняла… – пожала плечами женщина.

– Николай Владимирович Ирисов и Надежда Викторовна, пояснила «глухая» старушка.

– А кто это? – повернулась к старушке женщина.

– Верка, не дури! – рявкнула старушка и затрясла морщинистой рукой, – Колька это Ирискин. Он вона тама живет, возля самого магазину. А Надьки ужо с им давно нет.

– А куда Надежда делась? – вступила Сашка.

– А хто ж яе знат! Ужо лет дваццать нет, почитай. Верка! Да ты не помнишь, чи шо? – рявкнула бабуся и с силой ткнула женщину в бок. Та дернулась и быстро заговорила:

– Да, Надька давно куда-то удрала. Может ее и в живых – то уже нет. Никто ее здесь не видел.

– А дочь их – Людмилу, вы давно видели?

– Люську-то? Сирийку?

– Почему она сирийка?

– Да потому что дура, – захохотала женщина.

– Аргумент, – вздернул брови Павел. – Когда Людмила была здесь в последний раз?

– Так она, как в шашнаццать лет в город уметелила, так ее никто и не видел. А чаво ей тута делать? – рассуждала старушка. – Дома постоянные пьянки, есть неча, даже в школу не бегала. Учителя все время к ней ходили, да стыдили девку, а чаво ее стыдить, када у девки такие родители!