Через пять минут Влад и Алла стояли на пороге. Казалось бы, еще каких-то тридцать-сорок секунд, и можно будет вздохнуть относительно спокойно: передряги этой ночи позади. Как вдруг…

– Ой, все, не могу! – из зала в одних трусах выбежала Ирка и бросилась в туалет.

Воцарилось молчание. Первой его прервала Алла:

– А я тебе, между прочим, верила Олег…

Тут Кудряшова прорвало:

– И в чем я тебя обманул? В чем, скажи, пожалуйста? Да, ты сейчас видела девчонку. Ну и что? Это Иришка, моя подруга. Или я, по-твоему, должен воздерживаться?

– У тебя на все есть отговорки! – и, подхватив Влада под руку, Алла вытолкнула его в подъезд.

Олег с девчонками бурно отметили свое избавление. Ни Ира, ни Таня больше не хотели никакого шампанского – только водки! Кудряшову даже пришлось доставать поллитру из своих «подвалов». Потом был долгий пустопорожний треп, объяснения в безграничной симпатии – причем, со всех сторон, и даже, кажется, поцелуи… Словом, дверь за пятничными знакомыми Кудряшов закрыл лишь во второй половине субботы.

«Вот один выходной и прошел, – подумал он, обводя взглядом бедлам, царящий в его жилище.

Немного вздремнув, часов в пять Кудряшов отправился в «Десяточку» – затариться продуктами на следующую неделю. Но прежде чем закатить тележку в царство ГМО и консервантов, Олег заглянул в здешнюю пиццерию – выпить пива.

– Какая встреча! – с дальнего столика ему приветливо замахала рукой Корикова. – Иди сюда, Олег!

Взяв два хот-дога, пару пакетиков картошки фри и кружку пива, Кудряшов протолкался к Алине.

– Хорошо, что мы пересеклись в нерабочей обстановке, – доверительно сообщила ему Корикова, когда завершился обмен малозначительными новостями. – В редакции кругом любопытные уши…. Я слышала, ты расследование проводишь? Ну, по тому случаю?

– Пытаюсь, – вздохнул Олег. – Честно говоря, мало что получается, – и тут же спохватился: никаких откровений, ведь преступник может быть кем угодно, в том числе и симпатичной Алиной.

– И не получится.

– Это почему?

– Не было никакой подставы. Все из-за глупости.

Оказывается, верстальщик Сережа имел одну странную забаву, которую называл проверкой революционной бдительности. Верстая полосу, он специально коверкал несколько слов или фамилий. В таком виде полоса поступала к корректору Анне Петровне. И, конечно, она находила все несуразицы и исправляла их. Но иногда случались и проколы. Таким образом в газете появился Пузякин вместо Кузянина – Олег помнил, как тогда Сан Саныч взгрел за это Вопилова.

– А ты как об этом узнала?

– Да мне сам Серега и рассказал на шашлыках. Вспоминал про прежнюю редакцию, как вы тут куролесили по пьяни. Ну, и своими подвигами заодно похвалился… А потом, когда уже при Яне Яковлевне все эти ляпы начались, я ему сказала: все, хорош прикалываться, не смешно уже. А он, гад, круглые глаза сделал: мол, я не я, и лошадь не моя.

– То есть, все эти лишние нолики, деловые овалы и мерина Сережа нарисовал?

– А кто же еще? Конечно, он, придурок безмозглый.

– А цель-то у него какая была?

– Да не было никакой цели. Просто дурью маялся и все. А получилось так, что Яну Яковлевну из-за него вышибли. Я бы на твоем месте уволила такого человека.

В понедельник Олег имел с Сережей беседу. Тот быстро раскололся и рассказал, что этой забаве его обучил дядя – человек, известный в журналистских кругах Эмска, как большой чудак и оригинал. Но вот затык – Серега признавался только в грешках прежних, но от участия в последних событиях решительно открещивался.

– Мэрин – это ржачно, но это не я. Я бы не догадался. И нолики я никакие не пририсовывал. Это не прикольно.