– Блейки, да ладно тебе, ты ещё долго будешь дуться на меня?

Я останавливаюсь и оборачиваюсь к ней.

– Ты соврала мне!

– Но ты согласилась там работать! – Белль тычет в меня пальцем. – Ты могла просто уйти, когда всё узнала.

В ее словах была правда, но как старшая сестра я привыкла держать всё под контролем, быть в курсе всего происходящего. А сейчас…сейчас я ничего толком не знаю, мы нашли работу, как и хотели, правда, она очень специфическая и выходит за рамки всего нашего существа.

– Ты права, завтра же уволюсь.

– Не дури! – вскрикивает сестра. – Я понимаю, что это секс-клуб, но почему бы нам не попробовать? Никто не узнает, а мы окунемся в совершенно новый мир, нам всего лишь двадцать два. Время совершать глупости и попробовать себя во всём, чтобы вся наша жизнь была яркой и запоминающейся. До этой бомбы от родителей мы плыли по течению, а теперь, почему бы нам тоже не взбунтоваться? Особенно тебе, ты всегда была слишком пай-девочкой, которая во всём идеальна! Хоть раз в жизни позволь себе расслабиться, отпустив поводья своего контроля. Мы всегда можем уйти оттуда, а пока давай повеселимся.

Каждое слово сестры врезается в меня, отзываясь колкой болью в сердце, потому что она права. Мне тяжело перестать контролировать, и не только свою жизнь, но и ее.

Беллз смотрит на меня выжидающе, её ободряющая и вдохновляющая речь – редкое явление в нашей семье, потому что этим обычно тоже занимаюсь я. Но в такие моменты я просто рада, что у меня есть сестра, которая всегда рядом в нужную минуту.

– Хорошо, – выдыхаю я и, игнорируя визги сестры, захожу в ванную.

Стоя перед зеркалом, я смотрю на своё отражение. Неужели мне только что приснился пошлый сон, где в главных ролях со мной был мой босс? Я проработала только полдня, а уже успела застать его за минетом, а потом мечтать о нём во сне.

Нет, Блейк, убери это из своей головы. Ты ни о ком не мечтала.

Просто ты слишком впечатлительная, и, естественно, что твой организм не смог проигнорировать факт того, что ты видела.

Поэтому я промываю лицо несколько раз холодной водой и собираюсь на наш семейный воскресный завтрак.

***

– Блейк, Белль, – радостно встречает нас мама, когда мы заходим домой.

Я оглядываюсь по сторонам, потому что с тех пор, как уехал отец, этот дом стал холодным и чужим. Здесь больше нет прежнего уюта, нет чувства полной безопасности в родных стенах. Долгие годы мы жили тут счастливо, пока однажды наш мир не перевернулся вверх дном.

– Как вкусно пахнет, – слышу я голос сестры, которая позади меня обнимается с мамой.

– Конечно, я приготовила твои любимые французские тосты, – я оборачиваюсь и смотрю на маму, которая за последний месяц состарилась, как минимум на десять лет.

Мне больно видеть её такой, потому что я теряю ту часть себя, которую я безумно люблю и на которую долгие годы старалась равняться.

– Мам, ты сходила к тому косметологу, о котором я тебе говорила?

– Ой, Блейк, столько дел в последнее время, я пойду позже.

– Да ладно, Блейки, посмотри на маму, она прекрасна как всегда. – Вступается сестра, и мама просто отмахивается и приглашает нас за стол.

Я съедаю один тост, пытаясь понять, сколько мне нужно добавить ещё инсулина и сколько его вообще осталось в помпе, которая сейчас находится на моей правой руке. Маленькая пластмассовая канюля на два миллиметра находится в моей коже, доставляя в кровь жизненно необходимый препарат, который мой организм с детства перестал вырабатывать. И теперь я могу впасть в кому или умереть, если у меня много или же мало сахара.