– Эта, эта и эта. А эта – вообще обалденно. Я, признаюсь, мало что понимаю в живописи, но вот этот натюрморт с яблоками, он… Он какой-то осенний, грустный… Мне нравится, как тут передано настроение. Сразу хочется думать об окончании года, грядущих морозах, но при этом и радоваться, не знаю… урожаю. Я понятно выразился?

– Да! – обрадовалась Аля. – Именно такое у меня настроение и было.

– И вот этот рисунок карандашом мне тоже нравится. Четко, никаких лишних линий. Слушай, а почему ты их в рамы не сунешь и на стенки не повесишь? Картины ведь рисуются для того, чтобы ими комнаты украшать!

– Да? Я как-то не думала…

– А ты подумай. О! Я придумал! У моей мамы весной день рождения. Я у тебя картину куплю и подарю ей!

– Что ты! – испугалась Аля. – Я тебе так отдам какую-нибудь.

– Нет, я именно куплю. Потому что труд должен оплачиваться. Готовься к тому, что ты вырастешь, станешь известной художницей и будешь продавать свои работы за кучу денег! – уверенно заявил Никита.

Аля промолчала: какая из нее известная художница? Она просто ходит на уроки в художку и рисует то, что скажут. А связывать свою жизнь с этим ремеслом… Это другое. Ведь таких, как она, в художественной школе много, но разве все они смогут стать известными?.. И только вера Никиты в нее заставила сердце забиться: а вдруг?…

На следующий день мама дала Але деньги, чтобы она купила себе какое-нибудь платье, заявив: «Сколько можно ходить в одних и тех же джинсах? Надо иметь в гардеробе что-нибудь нарядное!» И снова Аля позвала с собой в магазин не Свету, свою лучшую подругу, а Никиту – своего парня.

Он охотно согласился:

– Конечно, пойдем. Не сказать, что я люблю шопинг, но выбрать тебе что-нибудь помогу.

Мама была права: Аля зимой и летом ходила в джинсах, футболках, «кенгурухах» или свитерах. Но ведь теперь у нее есть свой парень, теперь они могут сходить, например, на дискотеку, где ей нужно будет быть нарядной…

– Ты – красивая, – сказал Никита, когда она вышла из примерочной. – Только это платье… оно… не твое. Оно какое-то детское. Тебе надо… – он задумался. – Тебе надо что-нибудь романтичное, немного строгое, но кокетливое. Пойдем, посмотрим, что здесь еще есть.

«Ты – красивая…» – у Али все внутри замерло от этих слов. – «Ты – красивая…» А ведь ей так много не нравилось в собственной внешности! И небольшой рост, и немного кривоватые тощие ноги, и руки с торчащими косточками. А вот ведь! Сказал ей Никита, что она красивая, посмотрела Аля в зеркало и увидела… красавицу. Не маленькую, а миниатюрную, не с тощими ногами, а стройную, и даже косточки на запястьях показались ей не страшными, а изящными…

– А вот это платье – самое то. Сразу видно, что ты – творческая натура, – одобрил он другой наряд; а потом они пошли в кафе отмечать покупку.

Из-за Никиты Аля забыла обо всем на свете: про рефераты, которые задали в школе, про картину, которую планировала нарисовать за каникулы… Даже Свете перестала писать каждый день ВКонтакте. Но две недели пролетели, и в последний вечер перед третьей четвертью подружки собрались у Али в комнате.

– Ну как? Как у тебя с Никитой? – тут же накинулась на нее Света.

– Хорошо. Все очень хорошо… – улыбнулась Аля.

– Он твои картины видел?

– Конечно! Ему понравилось.

– А я потрясла Гену, сев на шпагат. Не зря я на фитнес хожу. У меня растяжка – ого-го! И мышцы, вот потрогай!

Аля потрогала: мышцы были.

– Мне Генка сказал, что у меня обалденная фигура. А то! А еще – я здоровая. А не как наши красавицы, которые вечно сидят на диете, а мышц и нету. Какие мы с тобой все-таки замечательные! И красивые, и талантливые!