И тут Жан удивил всех.

– Ладно, отправляйся, – резко бросил он. – Только получишь не лошадь, а осла.

Он повернулся, прошагал к амбару, рывком открыл дверь и скрылся внутри.

Этьен посмотрел на Изабель, затем опустил взгляд себе на руки; тут она и поняла, что никогда им не последовать за Бертраном. Для Этьена актом протеста стала женитьба, на другой у него не осталось силы воли.

Изабель нагнулась к золовке.

– Когда поедешь на осле, – прошептала она, – садись боком, так будет лучше ребенку. Раньше времени на свет не появится. Поезжай боком, – повторила Изабель, ибо Сюзанна, казалось, не слушала ее, в ужасе глядя куда-то вдаль.

Наконец она повернулась:

– Как Святая Дева въезжала в Египет?

– Да. Да, как Святая Дева.

За долгое время они впервые помянули ее. Дебора и Мари спали, завернувшись в одну простыню, когда Сюзанна с Изабель пришли незадолго до рассвета будить Дебору. Они старались никого не потревожить, но Мари тоже проснулась и захныкала.

– Почему Дебора уходит? Ну почему она уходит?

Следом открыл слипающиеся глаза Жакоб. Поднялся и Маленький Жан, который спал, так и не раздеваясь.

– Куда они, мама? – прошептал он. – А солдат они увидят? Лошадей, знамена? Может, и дядю Жака встретят?

– Дяди Жака не может быть среди солдат-католиков. Он воюет на севере, в армии адмирала Колиньи.

– Но ведь камердинер сказал, что Колиньи убит.

– Это верно.

– Выходит, дядя Жак может вернуться?

Изабель промолчала. Жак Турнье ушел в армию десять лет назад, вместе со сверстниками из Мон-Лозера. За все это время дома он был лишь однажды – покрытый шрамами и доверху набитый всякими историями, в том числе и про братьев Изабель, которых пронзили одной и той же пикой. «Как оно и положено близнецам», – мстительно добавил Жак и рассмеялся, увидев, что Изабель отвернулась. Маленький Жан боготворил Жака. Изабель ненавидела его – человека, чей взгляд, ни на секунду на ней не задерживаясь, тем не менее преследовал ее повсюду. Этьена он подбивал на всякие грубые забавы, и ее это выводило из себя. Но долго он дома не пробыл – запах крови и воинственный дух оказались сильнее, нежели семейные узы.

Дети посыпались вслед за женщинами вниз по лестнице и вышли во двор, где мужчины навьючивали на осла кое-какой скарб и еду: козий сыр и батоны жесткого каштанового хлеба, поспешно испеченного Изабель еще ночью, пока не рассвело.

– Трогаемся, Сюзанна, – махнул рукой Бертран.

Сюзанна огляделась в поисках матери, но Анна так и не вышла на улицу. Она крепко обняла Изабель и трижды расцеловалась с ней.

– Боком, не забывай – боком, – прошептала Изабель. – И если начнутся схватки, немедленно вели Бертрану остановиться. Да помогут вам Мадонна и святая Маргарита благополучно добраться до Эля.

Сюзанну подсадили на осла, где она устроилась между тюками, свесив ноги на одну сторону.

– Adieu, papa, petits.[12]

Она кивнула отцу и детям. Дебора взобралась Бертрану на спину, он взялся за свободный конец веревки, закрепленной на недоуздке, почмокал, ударил осла пятками в бока и быстро двинулся вниз по горной тропе. Этьен и Маленький Жан отправились проводить их до поворота на Эль, где они и должны были присоединиться к кортежу герцогини. Сюзанна оглянулась и не сводила взгляда с Изабель, пока не исчезла из виду. Лицо ее было бледно и печально.

– Дедушка, почему они уезжают? Почему Дебора уезжает? – спросила Мари.

Почти ровесницы – всего неделя разницы, – кузины всегда были неразлучны. Жан отвернулся. Мари пошла в дом следом за Изабель и примостилась рядом с Анной, занятой огнем в очаге.