– Сожалею, любезный. Мы сами хотим купить.

– Заказ у нас, – влез отставленный от разговора Игорь, на что Сун гневно зыркнул в его сторону.

Начальник дворцовой стражи с некоторой даже оторопью отметил, как прикидывавшийся всю дорогу недотёпой бывший раб быстро включился в игру. Трактирщик же, услышав про заказ, весь подобрался. В глазках зажглось коммерческое ожидание.

– Что же вы такое ищите, что аж в наши края заехали? Халцедонника? Угревана?

– Мы ищем особенную птицу. А лучше пару. Но если не найдём пары и одну возьмём, – в голосе Суна появились интригующие нотки.

– Скажи, какие нужны? Если у меня нет, я тебе протекцию составлю. У моего свояка голубятня на весь Мец…

– Это который мохнача за три марки взял? – презрительно выпятил губу Игорь.

Рожа трактирщика налилась кровью. А Сун взял ложку и пристукнул ею по столешнице. На языке торговой гильдии это означало высшую степень недовольства купца своим подчинённым. Игорь замолк и даже скукожился на своём краю лавки, на противоположной ёрзал от нетерпения хозяин трактира.

– Видишь ли, любезный, – понизил голос Сун, – мы получили приватный заказ от очень богатой дамы. Оч-ч-чнь богатой… да… так вот, дама особо предупредила нас избегать огласки. Ты понимаешь?

– О! – рожа трактирщика расплылась вдвое.

Тут пахло не просто деньгами, а большими деньгами. Но стоило Суну произнести слово «горностай», из трактирщика будто выпустили воздух. Он вдруг заметил невидимые крошки на лавке, замёл их ладошкой, схватился за тряпку, бормоча себе под нос: «Ага, ага, как же, знаю, слышал…».

– Я тебе говорил, ни хрена мы тут не найдём! – выкрикнул Игорь, вскинув пальцы в неприличном жесте.

В отместку за пренебрежение он теперь делал вид, что трактирщика в упор не видит. Тот насупился, перестал собирать соринки и тоже крикнул:

– Иди, купи своих горностаев! Вот прям от меня к медведю и топай!

– Не свисти! Лучше скажи, у кого «горностаи «могут остаться, – не унимался рябой возница. – Мне верный человек говорил, что Мец своим голубям шеи свернул, и пирог из них испёк.

– Ага, взял трёх старых облезлых летунов и принародно казнил, а молодь спрятал! – запальчиво прокричал трактирщик и только рот себе не зажал, сообразив, что непозволительно разболтался.

– Не подскажете ли, любезный, где? – вкрадчиво пропел Сун.

– Не знаю. Ничего я не знаю! Ничего не видел! Если донесёте на меня… я сам на вас донесу. Сузи! Ягнек! Алиска! Су-узи!

Но никто не прибежал и даже не откликнулся. Работники вместе с остальными горожанами пребывали за городскими воротами. Заполнивший своим тучным телом дверной проём трактирщик покричал ещё немного, качнулся бежать, но тут Сун вытащил из-за пазухи увесистый кошель и громко его встряхнул. Звон сначала оборвал крики, а потом и вовсе вернул скандалиста на лавку.

– Ты на нас донесёшь, мы на тебя донесём, а в выигрыше окажется… некто третий, – дипломатично намекнул Сун. – Не лучше ли договориться?

– О чём?

– Ты нам говоришь, где искать горностаев, а мы тебе платим полмарки.

– Пять.

– Ты с ума сошёл? – нахраписто возмутился Игорь.

– И заметьте, я вам не место укажу, а только человека, который то место может знать, – уверенно отговорился трактирщик от наглого гостя, который рыпнулся было спорить дальше, но был остановлен птицеловом:

– Мы согласны.

«Эх, мало запросил!» – сия мысль тотчас высветилась в маленьких глазках хозяина харчевни, но было уже поздно. Заартачься, пожалуй, всё потеряешь.

– Пошли у других спросим, нечего ему столько денег отдавать. Подумаешь, знает он! – тихо бурчал себе под нос Игорь, пока Сун по одной выкладывал на стол монеты. Трактирщик собрал их в кулак, довольно покивал головой, а дураку вознице доходчиво объяснил: