Однако же пробел в знаниях был налицо: из древней легенды он помнил три части, но четвёртой не видел никогда. Это несоответствие озадачило его даже больше, чем сам факт того, что он нашёл фрагменты истории сидов здесь, в десятках тысяч шагов от Эриу. Он настолько глубоко задумался о своём неожиданном открытии, что даже не заметил, когда открылась дверь, и на пороге показалась девушка, не покидавшая его мыслей все предыдущие дни.

Невольница какое-то время смотрела на друида, который не только призвал её к себе, но и потребовал приводить каждый вечер. Затем, когда дверь уже захлопнулась за спиной, шагнула вперёд и, остановившись рядом с Риганом, тоже посмотрела на сосуд, который тот сжимал в руках.

– Что ты делаешь?

Риган вздрогнул, услышав голос Кейли совсем рядом, но головы не повернул, решив не давать девчонке ни малейшей возможности властвовать над собой.

– Думаю, – сказал он.

– Ты пытаешься прочесть чашу.

Риган прищурился и всё-таки посмотрел на гостью.

– Интересный предмет, – признал он.

– Это легенда о четырёх временах. Разве у вас такой нет?

Риган промолчал, но это было достаточным ответом, и Кейли продолжила.

– Когда Ювен узнал себя, он понял, что находится в котле, и жидкость вокруг него кипит. Ювен стал махать руками и ногами, загребая бушующую воду, пока не поднялся наверх и не вышел из котла. Так родился человек.

Риган задумчиво смотрел на девушку, но Кейли, заметив этот интерес, улыбнулась и замолкла.

– Хочешь, чтобы я рассказала ещё что-нибудь?

– Нет, – Риган раздосадовано звякнул чашей о стол. – Раздевайся. Я должен тебя омыть.

Кейли насупилась и, сложив руки на груди, отступила на шаг назад. Риган отметил про себя, что заколок в её волосах больше нет, но решил, что девушке ничто не мешает прятать их где-нибудь ещё, потому не спешил делать шаг вперёд.

– Я должен избавить тебя от проклятия, – Риган улыбнулся, но от улыбки его исходил холод.

– Богиня не повелела мне снимать одежды перед кем бы то ни было.

– Но я уже видел тебя.

– Всё равно, – Кейли отступила назад, вздёрнула нос, и на коралловых губах промелькнула тень улыбки. – Ты будешь проклят, если нарушишь волю богов.

Ответ Ригана, конечно, не испугал, но вот широкий балахон, который мог скрывать любое оружие, по-прежнему смущал.

– Богиня говорит моими устами. Разве твой повелитель тебе не сказал?

– Как богиня может говорить через тебя, – в глазах пленницы мелькнула насмешка, граничащая с презрением, – если ты даже не знаешь о рождении и смерти Ювена?

– Хватит, Кейли!

– Меня зовут не так. Моё имя Сенамотис.

Риган глубоко вдохнул и выдохнул, заставляя немного успокоиться нахлынувшую было злость. Девчонка продолжала стоять, пряча кисти рук в рукавах, и Риган невольно прикинул, как далеко может достать острие её шпильки, если та извлечёт её прямо сейчас.

– Если ты мне не подчинишься, я скажу королю, что твоя одержимость усилилась, и изгнать её можно только сотней плетей. Тебя когда-нибудь пороли по спине?

– Хорошо, – легко уступила Кейли и коротко улыбнулась, но в улыбке её сквозило презрение, которое снова вывело Ригана из себя.

В следующую секунду улыбка исчезла, и взгляд Сенамотис снова стал пронзительным и грустным – как тогда, на корабле.

Руки её вспорхнули, скидывая овивавшее фигуру покрывало, и перед Риганом предстало хрупкое тело, белое, как молочный опал. Тонкие плечи были расправлены, хотя Риган почти не сомневался, что эта поза даётся девушке нелегко. Пальцы Ригана сами собой двинулись вперёд и коснулись тонкой ключицы. По телу Сенамотис тут же пронеслась дрожь, нежное плечо завибрировало под рукой Ригана, и он, и без того впавший при виде обнажённой фигуры Сенамотис в необъяснимый транс, понял, что эта дрожь передаётся и ему.