— Это слухи. Глупые досужие слухи. Его леди умерли в преждевременных родах. Они были слишком молоды и малы. Ты же, как породистая лошадь, - было странно слышать его тихую речь. Он прежде никогда не объяснял свою точку зрения, а просто ждал подчинения. Сейчас Талия понимала, что он сказал не все.

— Это не слухи, отец. Лучше отправьте меня к одной из сестер, или в монастырь. Я буду молиться о вашем и их здоровье…

— Этот брак – королевская воля, - перебил ее лорд и сделал жест ладонью, говорящий, что их разговор закончен.

— Но при чем здесь король, отец? – не унималась Талия. Сердце хотело уже выпрыгнуть прямо из ее горла, в голове стучала кровь.

— Уходи. Я не стану бить тебя только потому, что с завтрашнего дня это будет делом твоего мужа. Негоже стоять перед жрецами с синяками на лице, - он встал со своего кресла в зале, где слуги убирали со стола и улыбнулся прямо ей в лицо: - Теперь ты узнаешь, что поучения твоего отца были мягкими, и видят Двое, ты заплатишь за все, что натворила твоя мать.

Талию обдало холодным воздухом, когда лорд шагнул мимо нее, стоящей на коленях посреди огромного зала. Весна уже началась, на солнце изумрудная зелень становилась сочной, темнела и набиралась соком, но камень замка никак не хотел прогреваться.

До сегодняшнего дня Талия не знала о планах отца. Сейчас за ее спиной стояли две крепких служанки и нянька сестер. Ее няню она увидит сегодня перед сном в последний раз. Лорд Норстарм, чей замок был в паре ночей пути был крепостью, темным местом, о котором шепотом говорили плохо.

Векс рассказывал сестре байки, подслушанные в пьяных разговорах конюха и слуг гостей замка. Старый и уродливый лорд Норстарм бил юных жен, и даже то, что они были на сносях, его не останавливало. Теперь она должна будет поехать в это страшное место. Одна. Без Векса, без няни, без Луны, которая принесла уже троих жеребцов, которых отец продавал так же дорого, как и своих дочерей.

Луну Талия считала своим продолжением, той частью тела, которая может лететь быстрее ветра, обгоняя дождь, что стеной надвигался от «паучьей горы». Когда они возвращались в замок, лишь хвост кобылы был мокрым.

— Надо было назвать тебя «Убегающей от дождя», - Талия стояла рядом с лошадью, выбирая из ее гривы соломинки. Векса отправили вчера в Дальний замок, и вернуться он должен был только через неделю. Там снова пройдет этот дурацкий обряд с четвертой сестрой. Талия же сразу после признания брака жрецами отправится с мужем в его замок. Теперь она будет жить по другую сторону «паучьей горы».

Девушек мыли в одной комнате. Две деревянные ванны наполнялись горячей водой по мере остывания. Раньше Талия бы радовалась тому, как кожа распаривается в пахнущем клевером и мятой отваре, но сейчас она безвольно смотрела на юную девочку в соседней лохани.

Вечерний, знакомый уже «рассказ о таинстве брака» не вывел ее из того оцепенения, в котором она оказалась после утреннего заявления отца. Жених сестры со свитой въезжал в замок. Ее муж прибудет под утро.

— Мой муж, - тихо повторила она, чуть шевеля губами. Это словосочетание было страшнее, чем клещи, которыми кузнец выдергивал зубы слугам. Он славился «легкой рукой», но Талия никогда не видела ничего страшнее. Няня заставляла жевать белую траву и полоскать рот ее отваром, чтобы не пришлось вот так же, стоять на коленях с открытым ртом перед огромным кузнецом. Зубы сохранить удалось благодаря няне – единственной ниточке, которая связывала ее с матерью.

— Всегда связывай слова, что исторгают рты, и дела, которые могут говорить совсем о другом, - шептала няня, обняв ее в постели. Она стала худенькой, но не потеряла своей прямоты. В ее годы женщины скрючивались, как куст рябины, которая росла на берегу реки. Ветер прижимал ее к земле так сильно, что ягоды, засыпанные снегом, оставались целыми до весны.