– Чё?.. Ты с чего такие выводы сделал? – начала злиться. – Только по внешности? Или мысли его прочитал?

– Я не читаю мысли, – вздохнул Влад. – Я чувствую эхо эмоций того, кто находится рядом со мной. Так работает моя способность. И если судить по тому, что я чувствую, его вообще не привлекают девушки. Так что забудь.

– Да уж… – протянула я, чувствуя всемирную грусть. – Теперь ясно, почему предыдущую учительницу так скрючило. Тут в прямом смысле без шансов. Слушай, тебе же семь, да? Но говоришь ты далеко не как семилетний ребёнок.

– Мне семь, если тебя именно это интересует, – отметил мальчик, съев ложку мороженого. – Но я умнее большинства своих сверстников. В принципе, в нашей семье все опережают уровень своего развития. Если учитывать навыки, мышление, манера речи, то, может быть, я чуть-чуть младше тебя. Хотя… – Прищурил глаза. – Возможно и старше.

– Эй-эй! Не зазнавайся! Однако теперь понятно, почему Димка всё время указывает мне на то, что я глупа, – пробубнила себе под нос. – Только это и слышу. Ворчливый коротышка.

– Он не любит, когда его так называют и указывают на его рост, – отметил Влад. – Это его злит. Так что ты, в какой-то мере, сама виновата, что постоянно провоцируешь Дмитрия.

– Ох, ну простите-извините! Он первый начал… – С возмущением скрестила руки на груди. Но секундой после призадумалась. – Слушай, а давно это с ним? Ну… Давно он из себя недотрогу строит?

– Недотрогу, говоришь?.. – протянул он, отводя взгляд в сторону. – Можешь спросить у него об этом сама. Я такое говорить не могу и не имею права. Но настоятельно тебе рекомендую не прикасаться к Дмитрию, если хочешь остаться на работе агентства. Вообще никогда. Во всяком случае, не тогда, когда он бодрствует.

– А?.. – Мне уже безумно хотелось спросить почему, но я не успела.

– Но довольно обо мне и моей семье, – бросил Влад, отодвигая от себя блюдо из-под мороженого. – У меня также есть вопросы. Например, почему из всех моих знакомых у тебя единственной я не чувствую никаких эмоций?

– Что? О чём ты? – забеспокоилась. – Ничего не чувствуешь?

– Совершенно, – кивнул мальчик. – Это я заметил и в самый первый раз. Чувствую всех, но не тебя. Словно ты сама ничего не чувствуешь. Так… почему? – наклонился вперёд. – Кто на самом деле Диева Ирис?

– Я не… – начала отвечать, но не смогла закончить предложение, так как со стороны кухни раздался грохот падения на пол металлической посуды, а следом за ним громкий крик.

Переглянувшись с мальчишкой, мы словно по команде сорвались с места и направились в сторону крика. Как оказалось, кричала молодая девушка, которая прибыла на кухню через чёрных вход со стороны склада. В руках она держала вафельное полотенце и прижимала ко рту. Девушка не прекращала плакать и периодически кричать, смотря на пол между рабочими кухонными столами. И как только мы приблизились к ней, всё стало ясно…

Тот самый Илья, которым ещё мгновение назад я восхищалась, стоя на четвереньках, с ужасом, стоном и рвотными позывами, откашливал скопление нежно-розовых цветочных лепестков, покрытых ярко красными капельками собственной крови. И чем больше он пытался сопротивляться этому, тем больше лепестков из него выходило. Он даже слов произнести не мог. Заметив нас и девушку, Илья протянул жалобно руку, в мольбе о помощи, но девушка в ужасе и с криком отскочила назад. Дрожа и плача.

– По… моги… те… – удалось произнести Илье, после чего он окончательно упал на пол, потеряв сознание от нехватки кислорода.

Цветочная болезнь Ханахаки добралась и до него.