Творческий процесс был в самом разгаре, когда распахнулась дверь, и в «Нюську» впихнулись вымокшие до нитки Хряк и Шура. Помимо холода и сырости они принесли с собой любопытные вести. Им удалось пройти по раскисшей дороге около километра. Ни деревень, ни поселков не попалось, но с левой стороны они разглядели очертания больших каменных строений. Это не были избы, дачные домишки или сельскохозяйственные постройки типа коровников и курятников.

– Скорее, на дворец похоже, – произнес Шура, стряхивая с плаща воду. – И на замок рыцарский.

– Вы там, случайно, не на рюмочную набрели? – уточнил с подозрением Мигель. – Откуда вам здесь дворцы примерещились?

Шура с Хряком в один голос заявили, что это была не галлюцинация.

– У меня уже два часа ни в одном глазу! – объявил Хряк торжественно. – Трезвый, как первоклассник. Даже противно.

– И что там, в этом дворце? – поинтересовалась Анка, оторвавшись от литературных упражнений.

Шура объяснил, что близко к строениям они не подходили.

– Привидений испугались? – хмыкнул Мигель.

– Кто испугался? Я? – Хряк выпятил грудь. – Я никого и ничего… У меня кеды промокли.

– У меня тоже, – поддакнул Шура. – Мы погреться зашли. Сейчас обратно двинем.

Мигель перестал бренчать и отложил гитару. Запахнул куртку и надвинул на голову капюшон.

– Двинем втроем. Хочу поглядеть, какие тролли в вашем дворце обитают. Анка, запрись в автобусе и жди.

– Вот еще! – фыркнула она. – Я с вами пойду. Вы же без меня как дети. За вами присматривать нужно.

Упаковавшись кто как мог, вчетвером вышли из автобуса. Шура запер дверь. Фары были погашены, все сочли разумным, что опустевшая «Нюська» не должна привлекать к себе внимания. Хряк на всякий случай вооружился монтировкой, и отряд двинулся по глинистому месиву, в которое превратилась проселочная грунтовка.

Хряк с Шурой в своих наблюдениях не обманулись. Действительно, прошлепав по так называемой дороге минут двадцать, промокнув и извозившись по щиколотки в грязевой жиже, все четверо увидели сбоку очертания некоего величественного сооружения.

Мигель присвистнул.

– Да тут не просто замок, целая усадьба! Вон дом, вон церквушка, а вон какие-то конюшни… Прям как у Конан Дойля: имение сэра Баскервиля в Девоншире. Только Гримпенской трясины не хватает.

– Трясин тут навалом, – просветил его Хряк. – Наша область вся на топях стоит, спасибо государю-императору…

Подсвечивая фонариком, подошли поближе. Теперь из мглы уже довольно отчетливо выступили контуры дома с готической башней и церкви с трехэтажной звонницей. Подход к сооружениям некогда преграждал забор с ажурными решетками, но от него остались только ржавые фрагменты, согнутые, скрученные спиралями и не соединенные между собой. На месте ворот высилась арка без каких-либо створок. Через нее и прошли.

Все молчали, опасливо озираясь. Лишь Анка проявляла живой интерес. Она взяла у Шуры фонарик, и желтое пятно света заскользило по щербатым стенам.

– Я знаю, где мы! – воскликнула она. – Нам на лекции по краеведению рассказывали…

– В вашем Транспортном институте краеведение изучают? – усомнился Мигель.

– И еще кучу всего ненужного… В общем, эту усадьбу при Петре Первом построили. Он ее то ли денщику своему подарил, то ли адъютанту. Потом она два века из рук в руки переходила, а после революции ее забросили за ненадобностью.

Мигель осуждающе поцокал языком.

– Обидно! Культурное наследие…

Хряк беспечно отозвался:

– У нас такого наследия – куда ни плюнь. Каждую халабудину национальным достоянием объявлять – мемориальных досок не напасешься.