«Хочу за него замуж», — подумала я.
Нет, не так.
«Я выйду за него замуж», — вот так я подумала.
С твердой уверенностью, что это случится.

Но гости закричали: «Горько!», кто-то заслонил его от меня, оборвав контакт взглядов. Я вздрогнула, очнулась и быстро побежала дальше к Вериному дому.
Какая романтичная ерунда только в голову не придет.
Неужели я заразилась от нее этой свадебной ветрянкой?
Через пять минут я уже совершенно забыла об произошедшем.

Парней было трое. Двое вполне симпатичных старшекурсников и один очень высокий и прыщавый, на вид старше них. Мы как-то забыли договориться с Верой, как будем делить кавалеров, и теперь переглядывались, пытаясь как-то разобраться без слов. Третьего — точно Юльке! Правда, я не понимала, кто мне больше нравится из оставшихся.
Но вообще я не хотела пока никого выбирать, хотела просто посмеяться и погулять. Почувствовать, как нравлюсь — и не только одному, всем!

Но они между собой явно о чем-то таком договаривались — пока мы стояли у юлькиного дома и ждали, пока она выйдет,  этот, прыщавый, все время оттеснял меня от Веры и остальных, предлагал сходить вдвоем то за мороженым, то за сигаретами. Я не хотела никуда уходить, мы ведь хотели гулять все вместе, но он был очень настойчив.
 Вера не замечала моих панических взглядов. Ей досталось двойное мужское внимание, и она таяла под градом комплиментов. Мне даже казалось, она уже не очень-то хотела, чтобы Юлька вышла. Да и я, если честно, ей чуть-чуть завидовала — оба доставшихся ей парня были гораздо симпатичнее моего.

— Пойдем в лес, что ли? — наконец сказал один из них, когда все сроки уже прошли и стало понятно, что мы так и останемся впятером. Юлькин телефон не отвечал.
— Может быть, по бульвару? — предложила я. Вечерами там как раз гуляли такие компании, и я часто представляла себя в одной из них — громко смеющейся, в новой белой джинсовой юбке и с сигаретой.
— Да ну, — сплюнул прыщавый. — Там бабки опять разорутся. В лесу можно костер развести, выпить нормально, удобнее там, опять же.
— Выпить?

Не то чтобы я не пробовала алкоголь, но бокал шампанского на новый год и день рожденья или банка пива на двоих с Верой, попирая все заветы мамы — это совсем не то, что несколько бутылок вина, звякнувших в рюкзаке у одного из наших новых друзей. Но смешно отказываться, не водка же.

Вино оказалось красным сухим, и я, конечно, рассказала, что, по мнению моей мамы, положено пить приличным девочкам и где курят приличные женщины. Пластиковый стаканчик в моей руке мялся и протекал, роняя густо-красные винные капли на джинсы и свитер, я пыталась их стирать пальцами, случайно комкала стаканчик еще сильнее, и все начиналось с начала.
 
Прыщавый предложил отойти покурить, раз приличная девушка не должна этого делать за столом. Это показалось мне логичным, и я пошла за ним — но закурить он мне не дал, сразу, едва полянку заслонили деревья, облапав и засунув язык мне в рот. Это совсем не походило на мой первый и пока единственный поцелуй в прошлом году. Это было как-то… слишком. Нагло, мокро и практически насильно.

А уж когда он без перехода принялся расстегивать мои джинсы, почему-то приговаривая «Тихо, тихо, тихо!», я совсем растерялась и вместо того, чтобы убежать или позвать Веру, начала рассказывать ему, что ребята обидятся, что мы ушли так надолго, что надо вернуться к ним. Но он только хохотнул и сообщил, что ребятам там и без нас весело, и его рука совсем внаглую забралась мне в трусы.

Страх взвился ледяным вихрем из позвоночника, раскрутился тайфуном в голове, так и не подарив мне протрезвления, зато подарив какую-то отчаянную смелость. Я рванулась из рук прыщавого, но не на свободу, а к полянке, где Вера была уже без куртки и свитера — и один из парней присосался к ее губам, а второй возился с молнией на своих джинсах.