Когда всё было готово, вспоминали, что делали на прошлой репетиции. И опять кто-нибудь забывал свою партию, смотрел в записанные два-три дня назад аккорды и морщил лоб: «Блин, как я это играл?» Особенно изматывали споры во время создания новой песни. У каждого были свои предпочтения, свои ориентиры.

Ударник хотел темпа «под “Эксплоитед”», басист – партий для себя «как у Лемми в “Моторхэд”», соло-гитарист настаивал на том, что играть надо, как «Дэд Кэннедис», а Дробов, ритм-гитарист, все песни хотел видеть близкими к его любимым «Студжис» (как раз тогда на фирме «Антроп» вышли две их пластинки) и продвигал такой стиль – вязкий, ритмичный, с тягучими соляками… И хоть в итоге удавалось приходить к чему-то среднему, придумывать оригинальные мелодии, но каждый раз этому предшествовали споры, экскурсы в историю мировой музыки, ссоры, беганье за выпивкой…

А чего стоил выбор названия для команды! Одно время репетиции как таковые вообще прекратились – сидели и предлагали слова. Сотни слов. У всех была уверенность, что без названия репетировать не имеет смысла.

Сегодня развоз товара прошел относительно быстро. Относительно большинства предыдущих развозов. К половине пятого кузов опустел, возврата просроченного пива, слава богу, не было. Правда, в двух киосках оплатили реализацию – приходилось возвращаться в контору.

– Ну что, Саш, я на метро доеду, – сказал Дробов, – а то опять по пробкам…

– Давай. – Саня явно обрадовался, он еще успевал до вечернего потока добраться до своего Жулебино. – Кстати, как, ты говорил, ту певицу зовут?

– Какую? – После возни с упаковками, накладными Дробов с трудом воспринимал что-то другое.

– Ну, утром говорили. Ты еще напел про ресницы…

– Барби.

– Гляну. В последнее время что-то тянет поностальгировать. Оказывается, было там интересное, и все эти «Комбинации» совсем по-другому слушаешь…

– Да, наверно.

Дробов сел в метро, доехал до «Авиамоторной», вручил накладные и двадцать четыре тысячи выручки Светлане. Та расписалась в получении денег, дала расписаться Дробову. Всё молча. Из ушей торчали проводки.

– Что слушаешь? – спросил Дробов.

– А?.. Аудиокнигу… «Трое на четырех колесах».

– Ясно… – Дробов уважительно, но и разочарованно кивнул. Почему-то был уверен, что у нее там тоже играет что-нибудь старенькое. – А кто автор?

– А? – Светлана уже с раздражением посмотрела на него.

– Да нет, так… Я свободен?

– Да, до свидания.

Миновал проходную, кивнув коротко охраннику, но уже другому, не утрешнему. По безымянному переулку, а вернее, по проезду меж заборами пошагал к метро. Если поспешит, то доедет до дому без давки… «Черт, – тут же разозлился на себя, – только и заботы что о том, чтобы утром проехать свободно и вечером тоже…»

Зазвонил телефон. Жена беспокоится?.. Нет, оказалось, Паша Гусь, барабанщик.

– Слушай, тут прояснилось: завтра репетиция.

– Понял. Там же?

– Ну да, там же… И подумай, чем репертуар обновить.

– Попробую.

Сунул телефон в карман и наткнулся на супермена. Так и протаскал весь день. Достал, не глядя швырнул за забор.

…Группу назвали «Антидот», отточили пять композиций и записали демо. В фирме наштамповали десятка два сиди-дисков (немалых денег это тогда стоило), раздали послушать директорам клубов. Удалось выступить на нескольких сборных концертах. Приняли неплохо, хотя, в общем, всех неплохо принимали – главное, чтобы жестко было, динамично, драйвово… После концертов получали небольшой гонорар.

Потом была запись альбома. Тяжелая, долгая, мучительная. Чуть окончательно тогда не разбежались. Но – записали. Заказали обложку, отпечатали сотню экземпляров, развезли по рок-магазинам, ларькам. На продажу брали альбом неохотно, первым делом спрашивали: «А что за лейбл?» – «Сами», – поначалу гордо отвечали парни. На них смотрели с усмешкой: «И вы думаете, неизвестную группу с неизвестным лейблом будут расхватывать?» Действительно, покупали диски очень неохотно.