Девушка почувствовала, как кровь прилила к щекам. Теперь она не отрывала взгляда от доцента, с жадностью следя за его мимикой и ревниво улавливая каждый оттенок в смене выражений его лица.

Читает... похоже, не слишком-то внимательно. Хотя нет - вот остановился, заглядывает на предыдущую страницу, перечитывает... И губы у него сложены в презрительную ухмылку, или ей это просто кажется со страху? И сам он весь какой-то презрительный, горький, как полынь-трава... Снова возвращается назад, опять перечитывает что-то и - о господи! - улыбается... Что он вычитал там смешного, интересно знать? Наверняка сморозила какую-нибудь глупость... Это, конечно, не трагедия - в конце концов, что такое черновик? Клочки и обрывки мыслей. Да, да, но смеяться там совершенно не над чем.

Какая же это мука, кто бы знал - видеть, как читают твою дипломную работу!.. Не выдержав пытки, Полина торопливо собрала свои вещи и спаслась бегством.

___________________________

*Отсылка к строкам из поэмы А.С. Пушкина “Евгений Онегин”: “Острижен по последней моде, как dandy лондонский одет”.

Ни на какую кафедру на перемене Полина, конечно же, не пошла. А смысл? К совести Астарова взывать бесполезно - он, наверное, уже и не помнит, что передал Громову её работу, начнёт мямлить своё вечное “ммм”...

Однако её ждал сюрприз - перед окончанием последней лекции прямо в аудиторию Полине передали записку: доцент Громов лично вызывает студентку пятого курса Кострову на кафедру после занятий. Полина даже испугалась. Что ему понадобилось? Собирается отчитывать её за неудачную работу?..

- От кого записка? - шепнула любопытная Ксения, но Полина только отмахнулась. У неё тряслись все поджилки - кто бы мог подумать, что она такая трусиха, буквально падает в обморок перед встречей со своим потенциальным научным руководителем...

Остаток лекции прошёл для неё, как в тумане. Когда пятый курс счастливо исторгся из аудитории на свободу, Полина медленно, оттягивая неизбежный момент, доплелась до туалета и хорошенько умылась холодной водой, чтобы немного прийти в себя. Она даже во время сессии так не волновалась... Собиралась поначалу подкрасить хотя бы губы, чтобы не смущать петербургского доцента своим перепуганным бескровным лицом, но отказалась от этой мысли. Ещё и прихорашиваться ради него! А вот резинку с хвоста стянула - не для красоты (хотя, безусловно, густые волнистые волосы были одним из главных её украшений), а в качестве психологической защиты. Волосы были занавесом, отгораживающим её от внешнего мира с его презрительно ухмыляющимися доцентами.

8. 6

Простой путь вверх по лестнице, с первого этажа на второй, занял у неё пятнадцать минут. На каждую ногу словно подвесили по пудовой гире, и Полина в отчаянии цеплялась за захватанные перила, чтобы не развернуться и не дать дёру.

Оказавшись перед знакомой до каждой трещинки и маленькой царапинки белой дверью, девушка вежливо постучала, а затем нерешительно потянула за дверную ручку.

- Марк Александрович! - секретарша, на зависть румяная и жизнерадостная, обратила внимание доцента на вошедшую робеющую Полину. - Это Кострова. Та самая, о которой вы спрашивали. С дипломной работой.

Брови Громова взметнулись, и он окинул Полину классическим педагогическим взглядом, в котором Полине почудилось примерно следующее: “Ох уж эти студенты, все такие одинаковые, так наскучили...” Затем он приподнялся ей навстречу, коротко кивнув, и пересел на соседний стул - подальше к стене, жестом приглашая Полину занять его прежнее место.