Староста увел козу-Дерезу со двора и из жизни Егорки, и тот вновь принялся сгребать в кучу красные черепки…

6. Глава шестая. А теперь продай козу!

Глава шестая. А теперь продай козу!

Ульянку заперли в хлеву вместе с другими козами. Хозяйство у старосты было не чета Егоркиному: три коровы, свиньи, овцы и козы… И все в одном месте. От вони Ульяну мутило, даже есть расхотелось. Временно.

Опять же, сводить знакомство с козами, супруга которых она сегодня нечаянно завалила, совсем не хотелось.

Задвижка была снаружи. Вроде бы и надежно, и обычная скотина вовек сама отпереть загон не сможет, но Ульяна была скотина редкостная. Раз - и запрыгнула на калитку, повисла на передних ножках, задними в перекладину уперлась, поддела копытцем задвижку, в несколько рывков выдвинула из пазов. Вот и путь свободен!

На скотном дворе ночевали овцы, сбились в кучу и дремали… Большие ворота, ведущие на улицу, Ульяне открыть не удалось, слишком тяжел оказался запирающий брус. Зато калитка во внутренний двор открылась легко…

Ульянка вышла, покрутила рогатой башкой… Прямо перед ней были дубовые ворота, еще более надежные, чем на скотном дворе, широкое крыльцо хозяйского дома и калитка в огород. Туда-то она и направилась, а за ней серой рекой потянулись овцы, дружно приняв нового вожака.

Псы решили было зарычать, но сразу почуяли свою скотину и успокоились. Эта способность сельских собак Ульяну всегда поражала. Ведь как-то они различают своих, в том числе и животных? Бабушкин пес, помнится, ни разу на свою корову не гавкнул, даже когда она случайно наступила в его миску с водой. Но стоило чужим телятам даже просто приблизится к ограде…

Огород поражал воображение! Это ж сколько рабочих рук надобно чтоб обработать все эти гряды! Батраки небось спины не разгибают… Капуста еще только завязывала кочаны, а грубые верхние листья Ульяне пришлись не по вкусу. На грядках с огурцами было пустовато, только совсем маленькие огурчики. Видимо старостиха собрала их вечером. А вот старая яблоня у плетня Ульяну порадовала – аромат созревающих яблочек приятно щекотал ноздри. Хороший сорт, значит!

Паданки внизу не было, пришлось козе лезть на дерево и уже там, удобно устроившись на толстой ветке, аккуратно снимать губами некрупные яблочки.

Высота ее не пугала. Она и раньше высоты не боялась. И на сноуборде каталась, и на горных лыжах. А уж будучи козой – и подавно. Вид с яблони открывался чудесный, умиротворяющий: Светлеющее небо, алая полоска зари на востоке, мирно пасущиеся на огороде овцы и козы… Пасторальная идиллия…

Первой на скотном дворе заголосила старостиха… За ней подхватили петухи и собаки по всей деревне.

Выбежавший во двор в одних портках староста смекнул в чем дело и по горячим следам из крупного горошка сразу же отыскал пропавшее стадо.

Жена заголосила пуще прежнего… Вопли ее подхватили дочки, выбежавшие в огород в одних рубахах.

- Вот же ж! – в сердцах выругался старший сын старосты, сплюнул под ноги и отправил меньших выгонять скотину с грядок.

А потом староста заметил на старой яблоне, что еще его отец посадил, белую козу, и показалось, что это именно она во всем виновата… Или просто совпадение?

И все же Ульяна была нещадно бита. На всякий случай… И заперта на скотном дворе, тогда как остальную рогатую скотину выгнали пастись на общинный луг, что ее совсем не расстроило. А вот за тумаки она на старосту обиду затаила…

Доставило беспокойство только то, что днем на скотный двор выпустили свиней. Упитанные хавроньи, вальяжно развалившиеся в невысыхающей луже, раздражали, а визгливые поросята, носившиеся по всему двору, мешали дремать и откровенно бесили.