– Днем Марья крепко спит, – сказала Зоюшка, нюхая пакетик с мармеладом.

– Как же мне заставить его пойти со мной? Старуха кормит его своей едой, он сейчас, как зомби, – сказала Ира вслух.

– Да? – растерянно спросила девочка.

– Да… – в голосе Иры прозвучали трагичные нотки.

В комнатушку заглянула старушка и сказала:

– Зоюшке пора спать, а ты уже иди…

Ира наклонилась к девочке и без капли брезгливости поцеловала ее в лоб, как будто та была обычным ребенком. Потом встала и вышла из комнатушки.

У калитки она обернулась к старушке и сказала:

– До свидания.

– Ты, смотрю, с добром приходила к моей внучке… – старушка помолчала, отвела глаза в сторону, – немного добра она в своей жизни видела. Слепой родилась из-за отца-наркомана, он же ее потом и жизни лишил… Дочь Зоюшку в Мортве похоронила. Я же как лучше хотела – принесла ее, мертвую, к Марье, думала, хоть после смерти смогу девочку побаловать, порадовать. А она еще сильнее так мучается, с ума сходит, не понимает, что с ней случилось…

Ира слушала рассказ старушки, и кусала губы. Как все это могло быть правдой?

– И раз уж ты с добром отнеслась к Зоюшке, порадовала ее, я тебе помогу. Тем более, с родней тебе тоже не шибко повезло, – старушка снова поправила платок и грустно улыбнулась, – Ступай на кладбище. До наступления сумерек Марья крепко спит. Старуху свою вредную, заманившую тебя сюда обманом, стукни чем-нибудь или свяжи, днем мертвые слабы. А парню своему непутевому в рот могильной земли положи, его дурман-то весь и рассеется. И бегите отсюда прочь, пока старуха твоя на помощь всех мертвецов не позвала.

Ира открыла рот от такого плана.

– А если… А если я не справлюсь?

Старушка пожала плечами:

– Молодая, живая. Дальше жить захочешь – справишься!

После этих слов старушка направилась к дому, а Ира побежала за рюкзаками. Пора было заканчивать это путешествие.

По пути она замечала, как косятся на нее со своих дворов мертвые жители деревни. Она старалась не смотреть ни на кого, внутри нее сидел такой первобытный ужас, что, взгляни она хоть на одного из них, то все – упадет замертво и не встанет больше…

***

Ира стояла перед деревенским кладбищем. Огромный холм земли, где, судя по всему, спала Марья, возвышался прямо в центре, среди деревянных крестов и холмиков, поросших травой. У одной из могил Ваня вкапывал в землю забор, а рядом с ним сидела бабушка Тома.

У Иры колени тряслись от страха, но выбора у нее не было. Взяв себя в руки, она взяла веревку, которую нашла в сарае бабки, сунула ее под футболку и, натянув на лицо улыбку, пошла, как ни в чем не бывало, между могил.

Ваня, заметив ее, приветственно помахал ей рукой, а во взгляде бабушки Томы Ира заметила раздражение и даже злобу, с которых она быстро переключилась на свою обычную добрую улыбку.

Подойдя ближе, Ира прочитала табличку на деревянном кресте – это была могила самой бабушки, которая умерла, оказывается, больше пяти лет назад…

– Родственница моя, тоже звали Тамара, – бабушка небрежно махнула рукой на деревянный крест, – Ванюша у тебя – такой работящий парень! Все, что не попросишь, все делает! Парник мне в огороде починил, картошку окучил, сейчас вон за оградку взялся! Повезло тебе, внучка!

– Да, повезло… – ответила Ира, – пойдем, бабушка, пройдемся, пока Ваня доделывает оградку, поболтаем напоследок о своем…

Бабушка Тома подозрительно уставилась на Иру, но потом кивнула и пошла следом за ней.

– Мама всегда говорила о моем отце только плохое. А о тебе вообще никогда не рассказывала, – Ира шла по направлению к рощице, которая начиналась прямо за кладбищем, – Когда я собралась ехать сюда, в Мортву, мама была против. Она сказала мне, что, если бы я была тебе небезразлична, ты бы хоть раз попыталась познакомиться со мной, подарить мне подарок на день рождения, в конце концов.