Город горел, густой дым заволакивал улицы. Огонь охватил десятки и сотни домов, из окон вырывались языки пламени, временами извергались снопы искр. Бесчисленными факелами полыхали автомобили.

«И конечно, радиация. Особо не повезёт тем, кого накроет радиоактивный дождь. Можно ли спастись от лучевого поражения? И что для этого нужно сделать? Спросим об этом председателя Антиядерной лиги, русского эксперта – профессора Закочуху».

Показалась знакомые усищи: наш пострел везде поспел.

«– Как избежать переоблучения? Да очень просто. Нужно быстро удалиться от места аварии на тысячу километров. А поскольку мощных источников радиации теперь два…

– Извините, – вмешался комментатор, – появились новости, сведения о пострадавших… Что нам сообщают? При взрыве реактора погибло двадцать семь… Нет, уже двадцать девять человек. И около сорока получили высокие, возможно, смертельные дозы радиации. Подчеркнём, это лишь первые жертвы. Что нас ждёт дальше, Лука Тарасович?

– Дальше? Счёт пострадавших пойдёт на десятки и сотни тысяч. Пусть не все получат смертельные дозы, но число отдалённых стохастических эффектов…

– Простите… Стохастические эффекты – это…

– Вероятностные заболевания, которые могут проявиться спустя годы и десятилетия.

– Речь идёт об онкологии?

– Да, и прежде всего о детях. – Закочуха подкрутил усы. – Рак поражает их в первую очередь. Десятки тысяч больных детей».

Камера перемещается в телестудию. Крупным планом – мужчина и женщина средних лет, похоже супруги.

«– Мы собирались улететь в Таиланд. Понимаете? Неделю назад. Но мой муж работает на станции, его попросили перенести отпуск, – энергичная женщина не даёт слова сказать мужчине. – К счастью, авария случилась не в его смену. Но наш ребёнок, наш Анджело! В Таиланде, сейчас мы должны быть в Таиланде, все трое, понимаете?»

И снова в кадре Закочуха.

«– Радиоактивный натрий даёт смертельные дозы внешнего облучения. Группа особого риска – дети до двух лет. К тому же люди наглотались радиоактивного йода, и опять-таки наибольшие дозы получили дети.

– На этот раз власти успели подготовиться, – продолжает комментатор. – Пострадавших детей уже доставляют в специализированные лечебные центры. Но вернёмся в Калабрию.

Всё та же эмоциональная итальянка:

– Мы должны улететь в Таиланд, немедленно, понимаете? Почему всё это случилось?

– С этим вопросом мы обращаемся опять-таки к профессору Закочухе, – вновь студийный комментатор.

– Действительно, как же так? – Закочуха потеребил правый ус. – Ведь атомщики уверяли нас в абсолютной безопасности ядерных реакторов. Мол, станция выдержит прямое падение самолёта и землетрясение силой в семь баллов.

– Ваш вопрос, как мы понимаем, риторический… – сказал комментатор. – Тем более что на проблему последствий облучения имеется и другая точка зрения».

На экране появился немолодой человек. Открытый взгляд, тёмные круги под глазами, лицо изрезано глубокими морщинами.

«– Позвольте представить ещё одного русского эксперта. Академик Горновой. Позвольте, э…

– Николай Сергеевич, с вашего позволения. – Академик символически пригладил ладонью коротко остриженные чёрные волосы.

– Как вы можете прокомментировать прогнозы профессора Закочухи?

– Мне кажется, коллега несколько сгущает краски. Вот, взгляните… – Горновой щёлкнул пальцами, на экране появилась знакомая карта Европы.

Он продолжил:

– Мы имеем две региональные зоны радиоактивного заражения, а паника охватила целую часть света. Понимаете, что я хочу сказать? Этак у нас вся Европа рискует стать сплошным поясом отселения. Надо же и меру знать.