Где мы ломились.
Болезней наших, как наград,
Нам жизнь с тобою.
Но вот скажу: склероз – беда?
Забудь плохое.
Теряем зубы навсегда?
Еда что – важно?
Суставы ломят и болят?
Ходи вальяжно!
В день юбилея пожелать,
Конечно, надо.
Не забывай, ты для меня —
Одна отрада.
И пусть порою невпопад
Я что-то крякну…
Не обращай… и пни меня,
Я вмиг обмякну.
И всё же мчимся от годов…
Не-е-ет. Не догонят.
Пускай болит спина, ребро,
Колено ломит.
А мы рысцой с тобой вдвоём
Бежим по кругу.
С тобой, прекрасная жена,
Моя подруга.
Янычары
Диким полем травы качались,
Прошли не спеша караваном
Пятьсот лет. Славян разоряли
Да сынов отнимали османы.
А в степи, у седого кургана,
Мать, в пыли рыдая, валялась,
Потешались над ней басурманы,
Было весело им, и смеялись.
В янычары, в полон уводили,
Где трёхлетние всё забывали,
Там жестокостью наградили,
Чтоб славяне славян убивали.
И в дальних землях и странах,
Не узнавшие ласки от мамы,
Повзрослели славяно-османы,
А шатрах подросли басурманы.
В поход шли османо-славяне.
Меч кривой для боя им легче.
Васильковые глазки от мамы.
В них отцовы казацкие плечи.
И акынджи топтали конями
Да рубали славян ятаганом,
Не узнавши отчизны, Иваны
В пехоте кололи штыками.
Не помня ни мамы, ни таты,
Братьёв, как врагов, губили
И давно позабытую хату,
Подожгли, добро растащили.
Жестокости было без меры.
Разоряя славянских братьев,
Мечом сын рубил неверных,
Кто рожал его в отчей хате.
За Днепром погибала правда,
У османа своей нет утраты.
А брата столкнули с братом,
И могучий Днепро заплакал.
Столько лет водою в песок,
Когда шли янычары ратью.
Нам казалось: какой там срок?
Ну а всё повторилось, братья.
Первая гроза
К концу апреля
Небо чернело,
И гроза – дырявым ведром.
Туча без дела
Болталась неделю.
Ну вот, полилось, потекло.
Лужи налились
Везде в изобилье,
Капли как стрелы, под гром.
И ещё всё шутили:
«Зонтов нет! Отвыкли!
Смотри, как бегут в метро».
Вот веткам – подарки,
Зелёный лист, яркий.
Теперь, по приметам, тепло.
С той первой грозой —
Надеюсь, не бабье —
К нам лето опять пришло.
Храм
…Поджёг Божий дом фашист,
Потушить! А вокруг ни души.
У врат храма убитый лежит,
И Отец православный спешит.
С креста злато слезою бежит,
Капли капают вниз с высоты.
И в подвалах мольба: пережить,
И глядят на восток, как кресты.
А огонь колокольню крушит.
Крик беды с «губы» не звучит.
Звать народ набат не спешит,
Колокольный язык не стучит.
Души в стон, и руины в тиши.
Где был храм, там пепел один.
Дымом дышат дома, чтоб жить.
Ветер зло только сажу кружит.
Как грехи Отцу отпустить?..
Он с молитвой к тому, кто вершит,
Рваной рясой, как горем, накрыт:
«Не прощай, Боже их! Накажи!..»
Ненавижу вас, война
Да. Там становятся роднее.
И все поступки там честнее.
Взрослеют там не по годам.
Прощаются, как навсегда.
Ведь встречи – это иногда.
А что нам радость? – ерунда.
Порой не видят никогда
Морщин у молодых солдат.
И звон не слышен от литавр,
Всё чаще громовой – «Ура!»
Героям, славе, орденам…
Но ненавижу вас, война.
Вы – кровь, что льётся как вода,
Вы – мирной жизни нет следа,
Вы – сломан быт, дом, города.
Вы – старикам путь из гнезда.
Вам чаще слышно: «Минуй мя»
Вы – слёзы маленьких ребят.
Где всем приходится гадать,
Попал туда ли, не туда…
Вы – мольба другу, чтоб помог,
Вы – часто шёпот: «Спаси Бог»,
Вам ценной стала тишина.
Вы будьте прокляты, война!
Расстриги
Ну как не вспомнить времена
насилья, смуты?
И предающих Русь бояр
в одну минуту.
То за поляков, то за нас —
Лжедмитрий, Мнишек.
А им же только бы во власть,
рубашка ближе.
Не позабыть, что обещал
любимчик власти.
А предал быстро как вождя
товарищ Власов.
Лобзался в дёсны средь усов,
гнилое племя.