Нам спасибо, поклон за всё.
Да. Становятся все мудрее,
Пока дети у них взрослеют,
И тобой был воспитан сын,
Лучше б было, чтоб не один.
Ну, сложилось что-то не так,
Слёзы что лить?.. Слёзы – вода.
А вот то, что теряешь прыть,
Это лучше врачей спросить».
Лёгкий звон от рюмок стоит,
Под сердцем что-то щемит,
У иконки, под треск свечи,
Шли дебаты с душой в ночи:
Как можно и бить и любить,
Одновременно идти и плыть,
Скопидомом быть и копить,
И всё в один миг раздарить.
А с речами и ночь как год,
Уж зарёю светлел восход,
И когда я почти задремал,
То сквозь сон ещё услыхал:
«Ты ведь Родину не предавал,
Свой долг, как мог, выполнял,
И помочь хотел. Но не смог,
Так вины нет твоей и в том.
Годы многие всё с семьей,
За родных ты всегда стеной,
И не мучь ни себя, ни меня,
Ожиданием судного дня.
Вот когда ты дойдёшь до врат,
Там ждёт Первозванного брат,
И ему не придётся льстить,
Чтобы мне во врата войти…»
Зимний вечер
Синеет вечер, и звенит вьюга,
А у ясеней вдоль дорог
Сгибает к низу ветки упруго
Шапкой из снега сугроб.
Мягко шуршат по трассе шины,
Стремятся закончить бег.
В тёплый гараж рвутся машины,
Со стёкол счищая снег.
Ветер задул, и следы исчезают,
Будто никто не ходил.
Белым снегом асфальт заметает,
К утру колею не найти.
Так тихо, уютно сгорает вечер,
В камине тлеет зола.
И обнял дымок теплом за плечи,
И запах еды со стола.
Вкусно, костёр, домик, крыша,
Нет снега и визга шин.
Кажется, что кто-то, нависший,
Баюкает нас в тиши.
Страдаем с незаслуженных речей
Страдаем с горьких, незаслуженных речей.
С упрёка злобного, с завистливого взгляда,
Во много крат – от тех, кто нам родней,
Кто нам надежда и опора. Те, кто рядом.
Если разлом, ревут ветра, беда – как мстить?
Подайте ж руку брату, другу – они рядом,
Но в сердце нет стремления простить,
Душа досадой пересыпана, как ядом.
А с мыслью каждый: всё когда-то отболит.
Из наших душ прольются слёзы градом,
Мы сердцем снова сможем полюбить,
И снова самый близкий будет рядом.
И тот, родной, среди рутинных дней
Поймёт однажды и вздохнёт с досады,
Ведь для него нет тебя ближе и важней,
И только ты в правах на слово правды.
Но есть беда – с родных-то выше спрос!
Простить, обнять – понятное желанье,
И руку дать ближайшим не вопрос,
Вот только что сказать им в назиданье?..
Желаю тебе, солдат…
И пусть минует тебя, солдат,
Всё-всё, чему ты и сам не рад,
Да чтоб чаще из дому письмо,
Чтобы мог ты, что я не смог.
Мимо пускай осколки гранат,
Не сработал их града снаряд,
Пусть пуля вдали просвистит,
Да на мину бы не наступить.
Ракета. Ты скользни по броне.
И чтобы им не сгореть в огне,
Подбитый не вспыхни танк,
Ещё б кровью не истёк от ран.
Не рванул бы подлый фугас.
И пускай ты не в первый раз,
Ты сам растяжку не пропусти,
И ворон чёрный не прилетит.
Я не хочу. Но вдруг, солдат,
В бою – и смертельный град,
Или снайпер пулю прислал,
Так всё ж легче – рука, нога.
И если в ночи сон в тишине,
Я буду рад за тебя вдвойне,
Что довелось тебе и на войне
Маму увидеть хотя бы во сне.
Гусыня
Генетика наша, друзья, не всесильна.
Вот как-то на ферме, в селе Украины,
Где куры да утки, коровы да свиньи,
Утка в гнезде родила вдруг гусыню.
Быть может, мутации так пошутили,
Яйцо ли не то в гнездо положили,
Может, Чернобыль зоной лучистой…
Но было тут всё же что-то нечисто.
Она птичий двор совсем не любила,
А вот о себе всегда много мнила!
Мечтала с гнезда стать лебедем птица,
Верила в то, что всё это случится…
От уток да кур подальше держалась,
Их презирала, «селом» обзывала.
Кто ей неровня, тех клювом щипала
И братьями кровными их не считала.
Себя трудом тяжким не утруждала.
У родных отбирала, всё было мало.