Было видно, как небольшая императорская свита спешно покидает помост и торопится к воротам лагеря. Оставался лишь один Бурр. Сцепив за спиной руки, он стоял крепко упершись в пол и, вскинув подбородок, поедом ел взглядом плац.

Катон снова набрал в грудь воздуха:

– Вторая когорта, в казарму и по местам! Офицеры, шевелите людей!

Центурия за центурией ускоренным шагом покидали плац. Катон на ходу пристроился рядом с Макроном и сигнифером. Сердце в его груди отчаянно стучало.

– Вообще-то, парад мог бы пройти и поглаже, – поделился Макрон.

– Согласен, – удрученно махнул Катон. – Сейчас нам, друг мой, надо держать ухо востро. Сдается мне, что в Риме скоро станет не менее опасно, чем на настоящем поле боя.

По возвращении Второй когорты в казармы Катон и Макрон вместе с сигнифером отправились к кузнецу и там втроем с гордостью пронаблюдали, как наградной венок надежно прикрепляется к железному ободку вокруг древка сигнума. Вообще-то это задание сигнифер мог выполнить и сам, без присутствия командиров, но уж очень им хотелось своими глазами лицезреть, как на штандарте занимает место первая награда, завоеванная Второй когортой после их перехода в гвардию.

Закончив работу, кузнец взыскательно оглядел место крепления и лишь после этого почтительно вручил штандарт префекту.

– Ну вот, прошу принять, – сказал он.

Катон посмотрел на венок и улыбнулся.

– Красота.

– Красота и есть, – кивнул Макрон. – Скоро еще другие появятся.

Префект печально поцокал языком.

– А вот я в этом не уверен. Может, и ошибаюсь, но у меня впечатление, что Нерон не из тех, кому нравятся военные походы. По всей вероятности, нам теперь светит сопровождать его в Байи[20] и обратно, или вон сдерживать на праздничных гуляниях толпу. А такими деяниями Вторая наград заработает не густо.

– Да уж куда там…

Катон передал штандарт сигниферу.

– Ну что, Гонорий, береги его как до́лжно.

– Сила и честь, господин префект.

Они как раз вышли из кузницы, когда начал накрапывать дождик. Ветер усилился, и Катон плотней запахнулся в плащ, подбородком уйдя в его складки.

– Ты как думаешь насчет обоза с серебром? – спросил Макрон на обратном пути к казармам. – Нам сказали правду или…

Катон поглядел на друга искоса.

– Ты когда-нибудь встречал правдивых вольноотпущенников императора?

– Намек понят. Но если так, то, пожалуй, Палласу придется отступить от правил. Ты же видел, как оно выходит… Если ребята не получат своего серебра, причем быстро, то недалеко до беды.

Макрон отправился распределять ночные караулы, а Катон пошел к себе. Блаженством грела мысль поскорее снять доспех и налегке отправиться в город, повидать сына. Возможно, удастся несколько часов погулять и поиграть с ним, прежде чем Петронелла заберет Луция на кормежку и сон.

Дверь в жилье была открыта, но Метелла там не оказалось. С нелегким сердцем Катон переступил порог. Тревожно вскинуться заставил тонкий скрип половицы в таблинуме. Рука непроизвольно легла на рукоять меча. Неслышно приблизившись, префект с осторожностью заглянул внутрь. За его столом сидел Паллас. Появление Катона он встретил елейной улыбкой. Тот ответил холодным взглядом. Паллас был скроен из той же материи, что и его предшественник Нарцисс; откровенно говоря, к доверию это не располагало. Присутствие такого человека могло лишь насторожить: того и гляди жди беды.

– О, префект Катон, – сказал он так, будто появление хозяина жилья его изрядно удивило. – Мне кажется, настало нам время поговорить.

– Разговаривать нам не о чем, – заходя в таблинум, равнодушно промолвил Катон. – И буду признателен, если ты освободишь мой стул.