Судя по всему, настроение у майора Збраилова было не из лучших. Он хмуро взглянул на козырнувшего Владимира и махнул рукой на стул.

– Садись. Тут командование такую задачку подбросило, что на ногах сложно устоять… Как у тебя с английским языком?

Владимир несколько удивился неожиданному вопросу, но ответил:

– В спецшколе и институте никто не жаловался, товарищ майор. А там среди преподавателей были такие, которые еще до революции в Лондоне с лордами разговаривали…

– Добро, – кивнул майор. – Ну, насчет немецкого все понятно, он у всех наших сотрудников на уровне… А в Белоруссии ты когда-нибудь был?

Соколов отрицательно покачал головой и улыбнулся.

– Не приходилось, товарищ майор. А с каких это пор там по-английски говорят?..

– Ну, вот и слетаешь, – не поддержал шутку Збраилов. – Ты назначен старшим особой диверсионной группы, которая завтра ночью отбывает в Минск.

– Кем назначен? – невольно вырвалось у капитана.

– Лично Абакумовым.

«Ого, – подумал Соколов, – значит, сам Абакумов держит меня в памяти».

– А в чем суть задания? – спросил он вслух.

Вместо ответа Збраилов подал ему объемистую папку и махнул рукой на стул:

– Сейчас принесут кофе, бутерброды. А ты читай, вникай, что непонятно – спрашивай. Надеюсь, поймешь, что уровнем твоего английского я интересовался неспроста…

Владимир углубился в папку. Она была наполнена материалами по вопросу, с которым Соколову вообще не приходилось сталкиваться, – белорусский коллаборационизм и его разновидности.

Сначала Соколову были неинтересны все эти фашисты местного разлива, но мало-помалу он увлекся чтением. Перед ним стала вставать достаточно сложная картина того, что творилось на территории оккупированной страны. Выяснилось, что у тамошнего национализма достаточно глубокие корни, которые уходят еще во времена польского восстания 1863—64 годов, в память о том, каким могучим и сильным было Великое княжество Литовское в Средние века. Конечно, на фоне украинских и прибалтийских националистов белорусские выглядели достаточно скромно, но все же Владимир убедился в том, что и они мечтали о собственном государстве, независимом от Москвы и коммунистической идеологии. В основном «пятая колонна» в республике была выкорчевана в результате репрессий 1937—38 годов. Но в 1939-м в состав Белоруссии вошла ее западная часть, до того бывшая в границах буржуазной Польши. И, естественно, этим шагом оказались довольны далеко не все ее жители. Поэтому с приходом нацистов многие белорусы связывали надежды на настоящую, подлинную независимость.

В чем-то немцы действительно оправдали эти надежды. Они разрешили бело-красно-белый флаг, бывший государственным в республике 1918 года, открыли церкви и школы, переименовали некоторые улицы Минска в честь национальных героев страны, разрешили сформировать некое подобие правительства, а в самое последнее время – и подобие армии. Но все эти «блага» немцы перечеркнули кровавым и жестоким террором, который обрушился на Белоруссию.

Тем не менее, как убеждался Соколов, многие белорусы до сих пор упорно держались за Гитлера, предпочитая его власти коммунистов. Да, не только подпольщики и партизаны живут в Белоруссии. Хватает там и тех, кто горит ненавистью к русским и евреям, кто будет сражаться с наступающей Красной Армией, кто дрожит за свое кресло в оккупационной администрации и предпочтет считаться «министром в изгнании», чем жить на родной земле…

Но в то же время некоторые коллаборационисты, наиболее дальновидные, сделали правильные выводы о том, что война будет неизбежно проиграна Гитлером, а все сотрудничавшие с ним люди станут изгоями. И они решили сменить хозяев – начали поиски контактов с западными союзниками…