– Я поведу, – Марфа нагнулась включить зажигание, но Федя опередил девушку и небрежно уселся на водительское сиденье, а потом демонстративно щёлкнул пальцами, и мощный двигатель приятно зарычал. – Ясно. Ну класс.

– Ладно, давай начистоту. Думаешь, я не заметил эту маленькую деталь? Демоны такие вещи не могут пропустить чисто физически.

– Что именно? – Марфа шлёпнулась на соседнее место и невинно вскинула брови.

– Что ты не можешь мною командовать.

– Ну и что? Это не такая уж и проблема. Найдутся другие, кто сможет.

– Да ничего. Просто из этого следует, что упокоить меня ты тоже не можешь. Куда ехать?

Вокруг на несколько километров не было ни души – если кто-то когда-то и лазил на территорию бывшей усадьбы, чтобы укрыться от дождя или обобрать расползшийся по густо заросшему саду малинник, то сбившиеся в большую и грозную стаю дворняги отучили незадачливых путников искать прорехи в заборе. Дачников пару раз то ли покусали, то ли просто хорошенько напугали, а сунувшиеся было туда бесстрашные грибники довольно скоро распустили слух, что оставленный спившимся и бесследно исчезнувшим сторожем огромный и страшный пёс непонятной породы погрыз верёвку, освободился, наплодил такое же озверевшее потомство и теперь терроризирует местных белок и прочую живность.

Нового сторожа так и не прислали – собственник потерял интерес или просто позабыл об усадьбе, так что даже подъездная дорога серьёзно разрушилась за несколько безлюдных зим, запустив в трещины на асфальте молодые, но крепкие побеги деревьев.

Марфа наблюдала, как Федя замер, когда к припаркованному автомобилю с разных сторон бесшумно ринулся молодняк, моментально оцепив в кольцо непрошеных гостей.

– Значит, собаки. Умно, – скупо похвалил Федя, открывая дверь, а самая дерзкая дворняга тут же сунула морду в щель и жалобно заскулила, учуяв незнакомый, но почему-то опасный запах.

– Так намного меньше посетителей, – безразлично кивнула Марфа, а стая преданно завертела хвостами, признав хорошо им знакомого человека. Она потрепала по холке нескольких самых крупных собак, шепнув им что-то ласковое, и потащила за ноги Павла Андреевича, как будто в её распоряжении не было пары дополнительных мужских рук, но Федя перехватил инициативу, с искренним любопытством спросив:

– Ты просто скормишь его этим монстрам?

– Нет. И раз уж взялся помочь, не задавай дурацких вопросов.

– Угу, – тело подняли к парадному входу, протащили через танцевальный зал и бросили в комнату без окон, где имелся относительно целый диван, навевающий мысль о советских гостиницах и диковатый под лепниной с ещё сохранившимися, хотя и почерневшими ангелочками, – и что теперь?

– Подождём, когда клиент очнётся.

– И?

– И дадим шанс осознать свои ошибки. То есть я дам, а ты не будешь мешать.

– Что-то это не очень похоже на путешествие с обратным билетом, – Федя провёл указательным пальцем по слою пыли на подоконнике, задержав взгляд на повторяющихся круглых отпечатках, – но вот ты часто здесь бываешь. Где хранишь уже сделанную работу? Закапываешь позади дома?

– Не смешно. И они вольны выбирать, что с ними будет.

– Что-то я не очень улавливаю, а какой ты используешь метод убеждения? Или здесь в подвале спрятана дыба?

– Дыбы нет, – Марфа проверила дыхание Павла Андреевича, поставила рядом бутылку с водой и уселась на пол, подперев снаружи единственный выход из помещения с пленником, – это и не нужно. Они всегда повторяются. Выбирают одинаково.

– Звучит знакомо. Кстати, он очнётся через полчаса. Максимум.

Марфа извлекла из-под отломанных половых досок жестяную банку с печеньем и милостиво протянула Феде, вскользь заметив, что притихший вожак стаи предпочитает держаться на расстоянии и не бросился за угощением, как это обычно бывало. Через несколько минут Марфа спросила, запивая сухомятку из припасённой пятилитровой бутыли: