Огонек в газовой лампе взвился маленьким «пылевым дьяволом», поднялся вверх тонким хлыстом и изогнулся в сторону коридора. По бледно-голубой нити прокатилась пульсация, которая притягивала взгляд, увлекала за ней.

– Помогите, – раздался откуда-то тихий голосок. – Помогите, умоляю!

Неведомая сила, которую Максимилиан воспринял как собственную волю, потянула его прочь из комнаты. Ноги двигались будто чужие, но и это не было удивительным, в мире грез путешествующий дух редко дружит со своим телом. Единственное, что занимало младшего Авигниса, так это то, кто же именно его зовет? Он ощущал потребность идти на зов, узнать что случилось, помочь. Ведь сейчас он не был мальчиком, он был героем, способным на любой подвиг.

Он шагал по дому и тот выглядел одновременно знакомо и странно, будто в зеркальном отражении. Мимо проплывали тени, словно рядом присутствовали другие люди, но никто не замечал Максимилиана, а он скользил мимо, не обращая на них внимания. Вот лестница вниз, вот прихожая, вот коридор в пристройку. Незнакомый голос вновь позвал его, и он определенно звучал оттуда, из полумрака недостроенной часовни.

Двигаясь плавно и тяжело, словно под водой, он вошел внутрь. Босые ноги ступали по обломкам камням и обрезкам досок, он чувствовал их ступнями и пальцами, но абсолютно не ощущал боли или хоть малейшего дискомфорта. Посмотрел вперед, где всё было призрачно и неверно, кроме узкого проема окна, цели его приключения.

– Спасите, умоляю, – жалобный голосок звучал с той стороны, будто там плакал котенок.

Руки сами собой потянули тугой засов, дернули одну створку. Максимилиан ощутил, как по волосам пролетел ворвавшийся ветер, должно быть холодный и мокрый, однако во сне это было знанием, а не чем-то осязаемым.

Девочка сидела под деревом, укрываясь от хлещущего дождя под маленькой промокшей курточкой. Она была худой и нескладной, длинные волосы прилипли к узкому личику и тонкой шее. Когда открылось окно, она испуганно дернулась, чуть не упав, и распахнула огромные зеленые глаза.

– Почему ты плачешь? – спросил Максимилиан.

– Помогите мне, молодой господин! – девочка вскочила на ноги, с ее мокрого подола капала грязь. – За мной гонятся!

– Кто?

– Они говорят, что я ведьма! – губы девочки дрогнули, голос ломался. – А я не ведьма! Я к маме хочу!

Она закрыла лицо ладонями с длинными пальцами, ее плечи задергались от беззвучного рыдания.

Максимилиан лег животом на подоконник и выглянул наружу.

Законы сна превратили город под холмом в черную тучу, в которой огненными змеями перемещались цепочки факелов, повторяя рисунок улиц. Ветер донес похожий на звериный рев, гортанные выкрики и лязг металла. И эти звуки приближались, как и огни!

Будь это на самом деле, Максимилиан захлопнул бы окно и побежал к отцу или Эргану. Но это был его сон, в котором он был главным героем, и появившийся было страх тут же сменился твердой уверенностью в собственной неуязвимости.

– Лезь сюда! – воскликнул он, протягивая руку. – Быстрее!

Девочка благодарно улыбнулась, торопливо подбежала к дому и подпрыгнула, хватаясь за протянутую ладонь.

Ее рука оказалась удивительно крепкой, пальцы обвили запястье мальчика словно металлические прутья. Максимилиан вздрогнул, попытался вырваться, но девочка держалась крепко. Подтянулась, прошептала:

– У меня для тебя подарок, Макси. Примешь?

Максимилиан, испуганный, страстно пытающийся проснуться, практически выкрикнул: «Нет!».

– Да, – прошептали его губы.

Зеленые глаза девочки прыгнули ему в лицо, превратившись во что-то быстрое, хищное, чуждое. Максимилиан отпрянул, заходясь от ужаса, ощущая как ему под кожу втискиваются холодные угри, расползаются по всему телу, заполняя нутро. Как неведомая сила встряхнула его, словно старый плащ, обернулась его плотью, оскалилась его ртом, зарычала его голосом. Как поползла прочь от окна, выбрасывая вперед длинные лапы-крючья.