На третьем этапе ребенок обращается к прошлому опыту, проверяя: помогала ли ему агрессивность добиться успеха или нет? Если у него были крупные неприятности, срабатывает команда «стоп». Кулак сжимается, но прячется за спину или в карман. Если ребенок уже перешагнул порог торможения, то он прикидывает чисто практически: выгодно ли ему насилие? Прямо здесь и сейчас? Чем он глупее и моложе, тем хуже представляет последствия своего поступка. Если успех кажется вероятным, дело доходит до преступления.
Из этой модели становится ясным одно. Срываются ли дети с тормозов, протекает ли в их умах и душах настоящая цепная реакция насилия или остается всего лишь нереализованной возможностью – это зависит прежде всего от родителей, их манер и привычек, от домашней атмосферы. Дети копируют взрослых, подражают им. Крепкие семьи, где родители ссорятся редко, способны корректировать поведение своего потомства.
Предоставлять злым детям свободу действий опасно. Терпимость только усиливает агрессивность. Агрессивных детей надо останавливать, а не гладить по головке. Особенно неудачен стиль воспитания, который специалисты называют «непостоянным». Ребенок, которого то наказывают, то хвалят, не в состоянии установить взаимосвязь между своим поведением и родительской реакцией.
От отчаяния юных правонарушителей сажают за решетку. В своих камерах они по ночам зовут на помощь мамочку, по-детски не понимая, для чего нужна тюрьма. Уголовное наказание молодых преступников редко приводит к исправлению. Дети за решеткой становятся не лучше, а только хуже. Воспитывают их там не надзиратели, а старшие по возрасту и более опытные заключенные. С этими навыками они возвращаются в наш мир.
Педагоги и криминалисты считают, что держать детей за решеткой – варварство. Но ничего другого не остается. Детская преступность загоняет нас в угол, признаются специалисты: мы беспомощны. Став взрослыми, они воспроизводят привычную систему отношений: родители-истязатели и дети-жертвы. Только роли меняются. Битые дети становятся бьющими родителями.
А ведь современное государство в состоянии защитить жертвы домашнего насилия. В частности, спасти детей и от побоев, и от последующего превращения в преступников. Конечно, это крайне деликатная тема. Но мы не одни живем на земле. В Западной Европе и Северной Америке выработана система и существуют социальные службы, которые заботятся о тех, чья семейная жизнь невыносима. Сначала супругам пытаются помочь понять друг друга и примириться. Не получилось воздействовать словом – нарушителя спокойствия штрафуют. Если продолжает буйствовать – бьющего супруга отправляют за решетку. А существует еще и незнакомое нам понятие психологического насилия, и от него тоже защищают…
Отличие западноевропейского или североамериканского подхода от нашего состоит в том, что они практичны и стараются все продумать до мелочей, а не ограничиваются разговорами о традиционных семейных ценностях и букетом цветов к 8 Марта.
Сопротивление сломлено
Сильвио Берлускони, который четырежды становился премьер-министром Италии, считает себя самым выдающимся политиком современности:
– Только Наполеон сделал больше, чем я. На мировой сцене нет никого, кто может со мной сравниться. Я – лучший политический лидер Европы и мира.
За широкой улыбкой кроется жесткий, целеустремленный и беспардонный человек. Однажды Берлускони рассказал свой любимый анекдот:
«Больной СПИДом спрашивает врача, помогут ли ему грязевые ванны. «Нет, – отвечает врач. – Нет, не помогут, но вы начнете привыкать к земле».