– Ты пойдешь с головой грудью? – крайне удивилась мама. Такой фривольности она от меня никогда бы не ожидала. Как и все наши гости. И та злодейка, которая сейчас надеется, что я реву в своей комнате. И это было просто замечательно!

– Я нанесу на нее три цвета: золотой, серебряный и пурпурный. В честь наших богинь-созидательниц.

– А это будет красиво! Мне нравится! Но что же нам делать с длиной? – Мама присела на корточки и провела пальцами по подолу. Подходящей ткани для пошива у нас, естественно, не было, да и отдавать в салон было слишком рискованно, а если какая-то из швей подговорена? Тогда я могу лишиться и второго платья. Нет уж, будем решать все дома.

Я постукивала пальцем по губам, пока раздумывала, как же выйти из этой ситуации, и, стукнув себя в десятый раз, вдруг нашла выход.

– Мам! – возбужденно вскрикнула я. – У нас же есть нетронутая фата! Темно-синяя, почти цвета индиго, в полумраке вечера она станет черной и мерцающей. Мы можем укоротить платье бабушки до колен, а сверху пустить фату, словно шлейф.

Мама замерла, представляя себе досконально то, что я предложила, и глаза ее загорелись огнем.

– Это идея на миллион, Кали! Ты просто гений! Пошли быстрее воплощать! – Мама схватила меня за руку и понеслась в зимний сад, где мы собирались закончить наши приготовления: макияж и прически под руками мастера по красоте.

Там же уже ожидало мамино платье.

Теперь больше никто ничего не испортит!

Самаэль стоял около котла с красной, как говорили в Аду, огненной водой и подкидывал носком туфли камешки на садовой дорожке. В этот раз он сам настоял, чтобы из гостей были только самые родные и близкие. Ему хватило помолвки с ее пошлым сбродом из верховных. Он не любил демонические традиции и следовал им только в рамках протокола, чтобы соблюсти видимость приличий. Но Калео сразу же после церемонии получит от него заверенные документы брачного договора и перечень ограничений. Ни блуда, ни праздности в своей семье он не допустит.

Он поднял взгляд на двери, что вели из сада в дом, и сжал в нетерпении губы – невеста немного задерживалась. Гости тихо переговаривались, наслаждаясь зеленью и живыми цветами, каждый из которых оплатил Самаэль, стараясь порадовать будущую фермуар, но слабо верил, что после получения брачного договора Калео будет рассыпаться в благодарностях. Он, по сути, своей волей превращал ее в послушную жену, а демоницы такого не прощали.

«Она не демоница», – напомнил себе Самаэль, и краешки его губ дернулись в улыбке, когда он представил Калео, застрявшую на ограде Академии. Ему почему-то нравились ее воинственность и упрямство, а еще дерзость и сила характера. И глаза… Синие бездны озер, что он видел лишь на Земле. Она была прекрасней любой демоницы. И Самаэль ей любовался. Он кинул взгляд на подушку с ожерельем из сапфиров и бриллиантов, которую разрешил держать Робиусу, а потом посмотрел на самого полудемона, тот отчего-то был напряжен и пристально рассматривал гостей. Самаэль невольно обернулся, пытаясь угадать направление взгляда друга Калео, но там были его родители, да несколько старых семей, с которыми дружили дей Лютты и дей Лиссы. Даже Агата дей Морт пришла, нарядившись в темно-синее платье и убрав волосы под такого же цвета шляпку. Что-то дернуло внутри, и верховный отвел глаза, не давая повода поймать себя чужим взглядом. Что-то в облике Агаты его напрягло.

Он недодумал мысль, потому что двери распахнулись и в сад вышла его Калео. Позади него охнули, послышались хлопки в ладоши, а Алый Кардинал, который вышел следом, чтобы отвести невесту к месту проведения Ритуала, что-то шепнул ей на ухо, улыбаясь.