– Ты не в себе.

– А ты в себе?! – Алиса сорвалась на крик, но тут же сжала пальцы в кулаки, впилась ногтями в ладонь, возвращая себе хладнокровие. – Ты был в себе, когда придумывал этот план? Ты был в себе, когда решил убить меня? В себе, когда целовал меня, когда… спал со мной? – Она замолчала, понимая, что теряет контроль. На место тупому безразличию приходила злость.

Леон наконец шевельнулся. Поднял руку с зажатым в ней бокалом, посмотрел на коричневую жидкость, будто проверяя, сколько еще осталось в стакане. Чуть повернул голову, посмотрел на Алису. Взгляд был равнодушным, холодным, как и тон.

– Да, – подтвердил он. – Выжить любой ценой – естественное желание любого человека. Знаешь, почему нельзя подплывать к тонущему спереди? Он утопит тебя. Даже если вы знакомы, даже если он любит тебя. Подплывешь спереди – он утопит тебя, подчиняясь одним только инстинктам, одному лишь желанию выжить. Я хотел жить. А вот с тобой что-то не так. Самоубийство, самопожертвование – не свойственно людям. Даже таким, как ты. И я хочу понять, зачем ты это делаешь.

Алиса догадалась, что он имеет в виду ее фиолетовую душу. Но ей было плевать на то, что он там думает.

– Какая тебе разница зачем? – едва сдерживаясь, прошипела она. – Я тебе не подопытная крыса, чтобы ты копался в моей голове. Хватит уже, повеселился. Ты хотел мою жизнь? Забирай, я согласна. У тебя все готово к ритуалу? Когда мы можем его провести? Сегодня? Сейчас? Забирай, что хотел, только заплати те деньги, что положены мне по контракту в случае смерти. И все будет по-честному.

Леон снова отвернулся от нее, отхлебнул из стакана, поставил его на колено, придерживая рукой.

– Вот оно что, – протянул он. – Твоей матери снова нужны твои деньги?

Алиса с трудом сглотнула. Конечно же, он все о ней знал. Даже то, о чем она никогда не рассказывала. Навел справки, хорошо подготовился.

– А тебе нужна моя жизнь. Вы оба с ней одинаковы. Вы оба одинаково мне противны. Но я больше не могу… – Она запнулась, потратила несколько секунд на то, чтобы успокоиться. – Пользуйся, пока я не передумала. Потом будет поздно. Другую такую дуру можешь не успеть найти.

Леон молчал долгую минуту. Больше не пил, не смотрел на Алису, вообще не шевелился. Потом наконец сказал:

– Деньги уже на твоем счету. Можешь проверить. Как и все остальные, ты уволена. Я заплатил достаточно, чтобы тебе хватило на какое-то время. Забирай их и уезжай. И от меня, и от своей матери. Так далеко, как только сможешь.

Алиса опешила.

– Почему? – не сдержалась она.

Леон криво усмехнулся, но тут же снова вернул себе невозмутимый вид.

– Ты не позволяешь мне копаться в твоей голове, почему думаешь, что я позволю тебе копаться в своей? Уезжай, Алиса.

Она мотнула головой. Не хочет проводить ритуал – черт с ним. Пусть сидит здесь, пусть пьет, пусть ждет Падальщиков. Но быть ему должной она не хотела.

– Мне не нужны твои деньги.

– Нужны, – спокойно возразил Леон. – Ради них ты пришла ко мне на работу.

– Все, что я заработала, ты мне уже заплатил. Большего я не возьму.

Леон пожал плечами, сделал еще один глоток.

– Я их уже перевел.

– Я верну перевод. А если не получится, сниму и привезу тебе наличкой. Мне не нужны деньги, которых я не заработала. В отличие от тебя, Леон, я не беру чужого.

Алиса вдруг почувствовала, как в уголках глаз вскипели слезы. Ну надо же, именно сейчас! Впервые за много лет она собралась плакать на глазах у того, кому ни за что не позволит увидеть свою слабость. Черта с два! Резко развернувшись, она направилась к гостиной, но Леон остановил ее.