Мать хочет ее денег, Леон – ее жизнь. Так не лучше ли ей будет дать им то, что они хотят? Если она отдаст Леону свою жизнь, он заплатит матери деньги, о которых та так мечтает. Все останутся в выигрыше. Кроме Алисы, конечно, но разве кого-то волнует, что хочет Алиса? Даже ее саму уже не волнует.

Просто пусть все закончится.

Пусть они оба получат то, что хотят. Потому что у Алисы нет сил бежать этот долбаный, никому не нужный марафон, у которого даже нет финиша. Алиса хочет только одного: чтобы больше не было так больно.

Если бы у нее были силы, она прямо сейчас поехала бы в Логово, сказала бы Леону, что согласна на ритуал. Ему больше нет нужды притворяться, делать вид, что влюблен в нее. Она все знает, она на все согласна. Могут провести ритуал хоть сейчас, если у него все готово. У него наверняка все готово. Но сил не было. Алиса продолжала лежать на полу, слушая звуки за дверью. Кто-то проходил мимо, где-то слышалась ругань. Хлопали двери квартир, звонили телефоны, разговаривали люди. Все занимались своими делами, не догадываясь, что в квартире номер девятнадцать больше нет никого живого.

Пришел вечер, затем ночь. Замолкли голоса, перестала играть далекая музыка. Наступила полная тишина, в которой Алиса не слышала даже своего дыхания. Может быть, она на самом деле умерла?

Алиса медленно поднялась на выпрямленных руках, села, убеждаясь, что все еще жива. Голова казалась чумной, будто она выпила лишнего. Может, и стоило. Да что уж теперь. Держась за стену, Алиса встала. Пошатнулась, поскольку перед глазами все поплыло, но на ногах устояла. Часы показывали начало четвертого утра. Если выйдет сейчас, как раз дойдет до вокзала к первой электричке. И тогда через несколько часов все будет кончено.

За ночь на улице потеплело, и теперь с неба лил уже такой привычный дождь. Асфальт, дома, деревья – все было мокрым и черным. Даже остатки снега, притаившиеся в углах, тоже почернели. Отличный день, чтобы закончить наконец ее историю.

На электричку Алиса успела. Людей было мало, ей удалось занять место в самом углу. Подтянув к себе колени и обхватив их руками, Алиса разглядывала попутчиков, без сожаления думая о том, что больше никогда их не увидит. Казалось даже забавным, что никто не замечает, как рядом с ними едет труп.

На станции она, как обычно, вышла одна. Без происшествий добралась до Волчьего логова, подошла к дому. Тот выглядел еще темнее и мрачнее обычного. Раньше Алиса чувствовала себя в нем в безопасности, думала, что там тот, кому она нужна. Сейчас же все изменилось.

Едва она открыла калитку, в окне над гаражом мелькнула тень, а затем во двор торопливо вышел охранник. Алиса остановилась.

– Привет! – еще издалека, но почему-то шепотом поздоровался охранник по имени Миша. Почти подбежал к ней и спросил: – Что происходит вообще?

Алиса непонимающе посмотрела на него.

– В каком смысле?

– Так ты тоже не в курсе? – разочарованно протянул Миша. – Я смену принимал пару часов назад, мне Костик шепнул, что хозяин вчера всех выгнал. Вроде как даже уволил. Мне самому расчет пришел на карту недавно. В доме никого не осталось. Нас тоже выгнал, но Петрович велел по одному дежурить, хозяину на глаза не попадаться, чтобы он не знал, что мы тут. Журналюги периодически приезжают, надо отгонять, как собак надоедливых. Я вообще не понимаю, что и как. Сижу, как мышь под метлой, даже за едой не ходил, желудок сводит.

Алиса равнодушно пожала плечами. Ей было все равно, что и почему сделал Леон. Не осталось у нее сил и желания удивляться и разгадывать его действия.