– Нет! Нет, не надо!

Пока Алиса растерянно думала, что делать, Леон ступил коленом на кровать и прижал раскрытую ладонь к лицу Павла, к тому самому месту, где краснел ожог. Алиса поняла, как образовался этот ожог и откуда на коже Леона появилась метка.

Павел продолжал кричать и извиваться, пытался вырваться, оттолкнуть Леона, но тот держал крепко. Послышалось лязганье замка, а в следующую секунду дверь распахнулась и в палату заглянул детина в сером халате. Мгновенно оценив происходящее, он бросился к кровати.

– Эй, ты что творишь?!

Он попытался оторвать Леона от Павла, но Леон махнул рукой, и Марк отлетел в сторону. Леон уступал ему в размерах, но откинул легко, будто пушинку. Алиса, не зная, что делать, крепче сжала в руках пальто. Бросаться на санитара, чтобы не дать тому помешать Леону, было как-то глупо. Она не дюймовочка, но все же с Марком ей не справиться. Впрочем, едва ли Леон нуждался в помощи. В воздухе отвратительно воняло паленой плотью, но он продолжал держать одну руку на лице вопящего Павла, а другую направлял в сторону санитара, не давая тому встать.

– Ах, ты, гнида! – шипел тот, извиваясь на полу и тщетно пытаясь подняться.

– Что здесь происходит?! – послышался голос главврача, и в ту же секунду Леон наконец отпустил парнишку, встал с кровати.

– Я вас предупреждала! – теряя облик приличной женщины, закричала Марина Васильевна. – Марк!

Санитар, больше не сдерживаемый колдовской силой Леона, подскочил на ноги, схватил Леона и Алису за шкирку и вытащил в коридор, как нашкодивших котят. Но и там не отпустил их, а потянул за собой. Наверное, Леон мог прекратить такое унизительное обращение с собственной персоной, но почему-то не делал этого. Марк спустил их по лестнице, на ходу что-то крикнул охраннику, и тот быстро открыл дверь. Санитар вытащил их на порог и с удовольствием толкнул вперед. Алиса не удержалась на ногах, полетела на землю, вовремя успев выставить перед собой пальто Леона. В грязь упало сначала оно, а Алиса уже легла сверху. Леон приземлился рядом. Дверь сзади захлопнулась, оставляя их обоих на дорожке.

– Что ж, мы унижены, но не повержены, – хмыкнул Леон, осторожно садясь.

Его аккуратные движения давали понять, что одновременный трюк с Павлом и сдерживание санитара плохо на него повлияли. Должно быть, именно поэтому он и позволил Марку выбросить себя из клиники, как щенка.

Алиса последовала его примеру, краем глаза замечая, что из окон клиники на них смотрит и персонал, и пациенты.

– Все было не зря? – уточнила Алиса, поднимаясь на ноги.

– Позволил бы я иначе кому-то так себя со мной вести? – хмыкнул Леон, тоже вставая.

Он поднял с земли пальто, отряхнул его, набросил на плечи и лишь потом показал Алисе ладонь. Та была красной, расцарапанной, кое-где из ссадин сочилась кровь, но Алиса ясно увидела, что на ней появились новые линии.

– Фотографии книги с собой?

Алиса кивнула, вытащила из кармана телефон.

– В машине, – скомандовал Леон и, чуть прихрамывая, направился к калитке.

В машине Леон сразу же забрал телефон Алисы, открыл галерею и принялся листать фотографии, постоянно поглядывая то на экран, то на собственную ладонь. Алиса сначала сидела молча, но потом не выдержала:

– Почему он так испугался, когда увидел твою руку?

– Должно быть, вспомнил, как я изгонял из него демона, – не отрываясь от дела, ответил Леон. – Тогда, на поляне.

– Значит, он притворяется, что ничего не помнит?

– Нет. Он совершенно точно ничего не помнит, я не чувствовал фальши. Он среагировал просто на боль. Поверь, она была… достаточно сильной, чтобы отложиться у него в подсознании. Но когда он был под воздействием демона, его память, как бы это сказать, была выключена, не записывала события. Поэтому люди, одержимые демонами, не помнят, что творили во время приступов.