Парень подошёл ко мне ближе, вытирая тыльной стороной ладони лицо и заботливо поинтересовался:

- Испугалась?

- А было похоже, что испугалась? - отозвалась я: мне не нравилось, когда он заподазривал меня в трусости.

- Нет, наоборот, - он уважительно кивнул головой. - Ты молодец... Только взгляд у тебя какой-то... - Макс дотронулся до моего подбородка, приподнимая, чтобы лучше видеть глаза.

Я в который раз заметила, что у людей в этом мире глаза слегка светятся в полумраке и подумала, что даже представить не могу себе, как сейчас выглядят глаза Леры. Наверно, они хорошо отражали  мои мысли, которые, несмотря на то, что вид крови на лице Макса охладили мой пыл, продолжали идти в заданном ранее направлении: здесь живут очень жестокие люди.

- Макс, ваш мир ужасен! – решила не скрывать свои чувства я. – В моём лишь Олаф  мучил людей, бил, насиловал и измывался над целыми городами, а в вашем это делают все, причём не чувствуя при этом себя неправыми!

Мой голос был возмущённым, обиженным и расстроенным. К тому же всё-таки было ужасно жаль Макса, которому так досталось, да ещё так не вовремя. Я поспешно отвернулась, и, наверно, это выглядело так, словно я смертельно обижена на него и сейчас разрыдаюсь.

- Лера, не все, слышишь? – он осторожно развернул меня  к себе и стал вдруг мягким и ласковым. – Мы не все такие…

- Но ты – такой! – упрекнула его я, поскольку какое мне, в конце концов, дело до остальных, когда Милахин стал почти моей мечтой, хоть и был типичным представителем людского рода в этом мире.

- Неправда, Лера, - возразил он тихо и обнял меня, притянув к себе.

Хотелось бы поверить, что он добрый, но память подкидывала опровержения этому домыслу.

- Ты сам говорил мне, что покупал рабов, чтобы избивать, - напомнила я, при этом, противореча себе, прижимаясь к парню сильнее, словно он мог защитить меня от неведомой опасности и от всего этого мира.

- Лерка… - вздохнул Макс, улыбаясь уголками губ и отстраняя меня от себя, чтобы посмотреть в глаза. – Сама-то подумай: на что бы я их покупал? Ты же знаешь, я нищ, и уж поверь, я всегда таким был, а не обнищал от того, что покупал рабов… И да, я сказал так, но не тебе… то есть, тебе, но не для тебя, а для него…

Мне вдруг подумалось, что я не прочь вернуться в свой мир, причём поскорее, поскольку этот уж больно не походил на наш, и хоть тут и не было войны, творилось нечто дикое для меня. К тому же мне не нравилось, что Макс нравится мне всё больше, несмотря ни на что. «Любят вопреки», - говорил мне как-то Дарниэль, когда его угораздило влюбиться в не самую подходящую ему девушку, не отличающуюся красотой. Тогда его слова показались мне полнейшей глупостью, зато сейчас именно эта фраза вспомнилась, пока я стояла близко-близко к Милахину, а он держал меня за плечи бережно и ласково смотрел своими удивительными цветастыми глазами.

- Ладно, Макс, - решила я не мучить его своими рассуждениями. – У нас и так проблемы… У тебя кровь...

- Это ерунда, - отмахнулся он и мне подумалось, что к чему - к чему, а к боли он привыкший.

- И усадьба-то не надёжная… - в этом я была уверена с самого начала, а теперь лишь убедилась в этом.

- Усадьба как раз надёжна, именно поэтому рабы пережидали день здесь… - Макс ухмыльнулся: - Хорошо им, им нужно было переждать день, а нам предстоит провести тут ночь… - он слегка поёжился, и я почувствовала, что и правда становится прохладно. – Стрёмненько тут…

Я слегка улыбнулась: приятно, когда видишь, что человек говорит то, что думает, не боясь показаться недостаточно крутым.