- Вы можете идти, - обратился раб к остальным.

Я вздохнула: лучше бы эти слова он адресовал нам с Милахиным. Да и не понравилась мне формулировка, поскольку означала она, что он намерен немного задержаться. Стоило признать, что дальше от меня ничего не зависело. Всё, что приходило мне в голову, я уже озвучила, и теперь не могла придумать ничего, что могло бы ошарашить этого человека и заставить покинуть усадьбу вместе со всеми. Вообще никто и не покидал её спешно. Просто после его слов о том, что они могут идти, товарищи его стали обсуждать пути, по которым станут покидать город, и совершенно игнорировали нас.

Раб лениво подошёл ко мне, заставив нервничать, остановился напротив и рывком дёрнул за цепочку, на которой висел Лерин кулон. Наверно, его издали привлёк блеск металла, иначе почему он так странно и долго глядел на меня.

- Это я тоже заберу, - пояснил он и, развернувшись, сделал шаг к Максу.

- Смотри-ка, мы всё-таки встретились... - задумчиво произнёс он, после чего, не дожидаясь ответа, ударил Милахина по лицу, отчего тот упал на землю.

Я вздохнула с сожалением: силы их были очень не равны, кроме того, раб был, как ни крути, прав, и, в довершении всего, я вообще ничего не могла сделать. Пришлось отвернуться, поскольку совсем не хотелось видеть, как этот здоровенный раб наносит удары по симпатичному мне пареньку. Я стояла и вспоминала, как Макс недавно сам набросился на этого неприятного типа, хотя тот вообще не мог защититься, и это, надо признать, помогло мне не очень переживать, а просто испытать очередной прилив отвращения к этому миру: здесь не было зазорным издеваться над тем, кто слабее, и это мне совершенно не нравилось.

- Ну ты долго ещё? - поторопили раба, и только тогда я перестала слышать удары.

Зато услышала шаги. Раб приблизился ко мне и спросил:

- Знаешь, почему твой друг до сих пор жив? - он смотрел на меня странно, словно видел во мне что-то особенное, что-то, благодаря чему и принял решение не убивать меня, а потом согласился оставить жизнь и Максу.

Пожалел девушку, влюблённую в этого умирающего, как он считал, парня? Или была какая-то ещё причина, почему я и мой друг оставались живы?

- Вряд ли потому что он мой друг, - честно ответила я, не питая более иллюзий насчёт благородства этих людей, но и не пытаясь угадать, что же он во мне такого разглядел.

- Да, не поэтому. Хотел, чтоб ты знала это, - ответил он, так и не озвучив истинной причины, пристально глядя мне в глаза, после чего пошёл прочь вместе с ожидавшими его мужчинами.

Я перевела взгляд на кашляющего на земле Макса. Он тоже глянул на меня, хрипло заметив:

- Ты хотя бы не зря потратила тогда на него столько денег. Это первый случай, когда встреча с беглым рабом не обернулась кому-то смертью.

- Я не знаю, почему он так поступил, но... - я не знала, как объяснить ему, что взгляд этого раба на меня дал чётко понять: дело не в тех глупостях, что я говорила и не в том, что я ранее была готова помочь ему. - ... но если бы он увидел меня впервые сейчас, то поступил бы точно так же...

- Может, потому что ты небесно красива? - усмехнулся Макс, я усилием отжимаясь от земли и садясь на колени.

Кажется, ему было плохо. Ещё бы: раб с лихвой отдал должок.

Я ничего не ответила, потому что просто не нашлась, что можно ответить. Было всё равно ужасно жалко смотреть на несчастного побитого Макса, тем более впереди был непростой путь в другой город, а этот раб со своими кулачищами мог вообще что-нибудь сломать Милахину.

Парень, опровергая мои опасения насчёт переломов, вскоре поднялся, хоть и с трудом. Я видела, что его Игесь, чьё название я по-прежнему считала именем снегиря, немного светится в сумраке, отчего сейчас он был заметен, только перепачкан следами крови, словно кто-то прикасался к нему окровавленной рукой. Надо было не отворачиваться, когда Макса били, может, поняла бы, отчего раб не убил его и смотрел ли этот раб за моей реакцией в тот момент.