Ради хозяина – теперь уже бывшего – приходилось вскрывать сейф в доме генерала ФСБ. Семь потов сошло, знамение, казалось, сожжёт руку. Но справился. А тут – обычный замок, который и мальчишка при желании обдурит.

Консьержки не было. Лифт гостеприимно распахнул двери. Я поднялся на восьмой этаж и позвонил в нужную квартиру.

Ти-ши-на.

Нет, эта игра уже положительно надоела.

Я ударил по металлической двери ногой, и она ушла внутрь вместе с коробкой и добротными кусками кирпичной стены.

– Ты поменял код? – сказал я, шагнув через порог. – И всё? Где парни с автоматами? Где ОМОН? Хотя бы один завалящий вертолётишко? После десяти лет ты вот так ко мне относишься?

В квартире стояла тишина, которая меня обескуражила. Я-то думал, по мне хотя бы постреляют.

Пересёк прихожую, посреди которой теперь валялась дверь. Посмотрел вправо. Телевизор в зале стоял выключенным, только тусклая ночная подсветка аквариума разгоняла мрак. Пустовала и спальня. Ни малейшего отзвука из ванной и туалета.

А вот в кухне теплилось.

Я остановился в проёме, глядя на человека, который отнял у меня десять невыносимо долгих лет.

Альберт сидел за столом, одетый в чёрный костюм, который пошили два дня назад, и который обошёлся в годовой доход Мавритании.

– Хорошо смотрится, – заметил я. – Серьёзно.

Здесь тоже было темно. Только лампа над плитой, да неоновая подсветка стола. И чайник на островке, отдыхая, переливался зелёными разводами. Альберт поднёс к губам чашку с кофе и отхлебнул. Рука дрожала.

– Даже не напиваешься, – сказал я. – Ну что ты за человек… И что за фокусы с кодом?

– Я подумал, что ты, может, просто захочешь уйти, – сказал Альберт, уставившись в чашку.

– Серьёзно так думал?

– Нет. В планах был ОМОН, пара вертолётов… Ну, ты понимаешь. Но потом я решил, что в этом нет никакого смысла.

Я оттолкнулся от косяка, подошёл к столу и сел напротив Альберта. Бывший хозяин поднял взгляд.

– Ты отлично мне служил, Ливий. Все эти десять лет.

– Если бы ты это говорил почаще, папочка, может, мы бы сейчас тут не сидели, – усмехнулся я.

Вряд ли, конечно. Люди есть люди, они демонам не ровня. И привязываться к ним технически невозможно.

– Я не хочу умирать, – просто сказал Альберт.

– Сочувствую.

– Но ты… всё равно меня убьёшь?

– Заберу твою душу, – уточнил я. – Она – моя, я её заслужил.

– Ты бы мог… отказаться.

– А ты часто отказывался от своего куска?

Молчание. Никогда он не отказывался. Да и у других изо рта вырвать не брезговал. Моими руками, конечно же.

– Десять желаний ты израсходовал уже в первый год, – напомнил я. – Знал, на что шёл.

– Тогда почему ты сейчас со мной разговариваешь?

– Я ведь демон. Мне доставляют удовольствие твои мучения.

Кажется, он всхлипывает? Мерзость какая. Пора заканчивать этот кошмар, пока меня не вырвало.

– Я сделаю всё что угодно, чтобы избежать…

– Ой, ну хватит. – Я встал и пинком отшвырнул стол с пути. – Альберт Эммануилович Шеин, ты – мразь и конченый сукин сын. Даже если сейчас ты пожертвуешь все свои средства на благотворительность и до конца жизни не произнесёшь ничего, кроме молитв, твоя душа после смерти улетит прямиком в ад, где её будут рвать на части миллионы моих братиков и сестричек. В конце концов, от неё останется вот такая крупинка. – Я показал небольшое расстояние между большим и указательным пальцами правой руки. – Она отправится в Чистилище, где из неё выжгут все воспоминания. А потом – потом – да, она уйдёт в большой Свет. Только это уже будешь не ты. Поверь, со мной тебе будет лучше. Ну, какое-то время, в течение которого тебя не тронут.